—Не опоздать бы только к началу игр,— вздохнул я.— Чтобы увидел, на сколько плеч он может опереться.
Высаживая пассажиров на городской автостанции, дядя Алишер предупредил нас:
—А вы не выходите — отвезу куда надо, сами-то вы полдня добираться будете. Где соревнования проходят?
—В Шахматном клубе. Это близко, за десять минут домчим. Подъезжая к клубу, мы увидели Марика — он шел в группе незнакомых нам ребят и о чем-то возбужденно рассказывал им. На его лице играла улыбка.
—Все в порядке!— облегченно выдохнул я.— Смотрите, как улыбается — значит, хорошо идет турнир.
Когда мы поравнялись с группой, я высунул голову из окна автобуса и крикнул:
—Марик, мы здесь! Даешь первое место!
Мы высыпали из автобуса, и, наскоро попрощавшись с дядей Алишером, бросились к Марику, засыпая его вопросами, обнимая и тормоша. Но удивительное дело — увидев нас, Марик почему-то изменился в лице: исчезла безмятежная улыбка, которую мы только что видели из автобуса. Марик отвечал нам нехотя, уклончиво и все время прятал глаза.
—Ты чего это, Марик?— насторожился я. — Или друзьям не рад, а мы ведь болеть за тебя приехали, помогать...
—Рад я,— тускло отвечал Марик, и голос его слегка дребезжал.
«Волнуется, наверное,— подумал я.— Может, плохо играл — вот и думает сейчас, что мы его ругать будем. Неловко ведь плохо играть, когда у тебя столько болельщиков».
Марик уныло спросил:
—А вы где болеть будете?
В зале, конечно,— сказал я.— Туда пускают?
—Не знаю,— Марик как-то неопределенно пожал плечами и вдруг сказал: — Там душно... Может, здесь где-нибудь пока погуляете... У Анхора... Или мороженое поедите, а?.. А я скоро выйду. Быстро сыграю.
— Да что ты говоришь!— воскликнула Стелла.— Мы ведь болеть за тебя приехали, а на речку и в поселке можно сходить.
Марик почему-то не ответил, неловко повернулся и побежал к поджидавшей его группе. Мы переглянулись.
—Что это с ним?— испуганно спросила Стелла.— Ничего не понимаю.
—А я понимаю, — вступил в разговор Сервер Мамбетов, капитан нашей баскетбольной сборной.— Это обычная вещь в спорте — перенапряжение называется.
Мы вошли и сели на свободные места в самом конце.
—Вон наш Марик,— показала Стелла.— За третьим столиком. Ух ты, какая каланча напротив!
—Верзила! — согласился я. — Такого голыми руками не возьмешь.
—Это вам не бокс, а шахматы,— мудро заметил Сервер.— Можно даже с Эйфелевой башней за столик садиться — здесь вам война голов, а не бицепсов!
На нас зашикали, потому что вышел демонстратор, и мы своей возней мешали остальным зрителям.
—Какое-то бессмысленное боление,— вздохнул я.— Сиди и смотри на сцену. Вот если бы заорать, как на футболе: «Марик, банку давай!..»
Стали мы болеть — скука, доложу вам, смертная, но вскоре мое внимание привлек театральный бинокль, к которому прикладывался дядечка, сидевший впереди меня. «Вот это вещь,— подумал я. — Все видно. Хоть бы разочек глянуть...» — и неудержимо потянулся к дядечке и тронул его за плечо.
—Пожалуйста!..— взмолился я. — Дайте разочек глянуть!
Тот нехотя протянул мне бинокль, и ребята сразу же устремили на меня завистливые взгляды. Я поспешил приложиться к окулярам, и повел биноклем, отыскивая Марика. Ага, вот его сгорбленная фигура! Вот ведь какая сила — бинокль: кажется, протяни руку — и незаметно снимешь ферзя у долговязого противника Марика... «Интересно, с кем играет сегодня наш Марик?»— подумал я и перевел взгляд на табличку, стоявшую перед доской, за которой склонились шахматные рыцари. И вот что я увидел:
В первое мгновение я и не сообразил — что же в этой табличке нестерпимо резало глаза, и лишь перечитав еще раз, воскликнул:
—Там ошибка!
—Где ошибка? В чьей позиции?— обернулся мужчина, давший мне бинокль.
Не отвечая ему, я спешно протянул бинокль Серверу:
—Глянь скорее на табличку, там ошибка! Сервер долго вчитывался в текст и наконец оторвался от бинокля. Закусив губу, он процедил:
—Кажется, я что-то начинаю понимать в этой позиции. Понятно, почему Марик растерялся, увидев нас.
—Объясни, в чем дело?— возмутился я.
—Ну так слушай,— вздохнул Сервер и, наклонившись ко мне, зашептал на ухо:— Это не ошибка. Просто Марик играет за сборную наших соседей из поселка Йигирма-Киз. Поэтому и испугался нашего приезда...
—Да разве это возможно?— растерялся я, обезоруженный такой разгадкой.
Сервер вздохнул:
—Как видишь,— бывает.
—Что случилось?— потянулись к нам ребята, и я сказал:
—Приветствую вас, пылкие болельщики из поселка Иигирма-Киз!
Ребята переглянулись, а я, выждав минуту, грустно покачал головой:
—Да-да, я не оговорился. Марик играет не за нас, а за наших соседей. Нате, читайте его паспорт...
И я протянул бинокль Стелле.
—Ловко!— только и сказал она, передавая бинокль теперь уже Мубару.
Владелец бинокля заволновался, увидя, как поплыло по рукам его оптическое сокровище.
—Сейчас вернем,— успокоил я его.— Мы хотим хорошенько рассмотреть позицию.
— Ну что ж,— согласился дядечка.— Я подожду. В первый раз вижу таких страстных зрителей.
Мы решили, что будем сидеть до окончания финальной партии — уж очень хотелось нам теперь поглубже заглянуть в глаза Марику. Наконец к столику, где сидел Марик и Каланча, подошел главный судья, вскоре поднялись и партнеры. Марик устало улыбался; Незримый радиоголос объявил:
—В партии Загратдинов — Егоров победу на тридцать восьмом ходу одержал Марик Егоров из поселка Йигирма-Киз, занявший, таким образом, первое место в
личном зачете. Через пятнадцать минут состоится награждение победителей шахматного турнира сельских школьников.
Мы переглянулись.
—Ну что?— спросил я.— Поздравим друг друга с победой?
—Айда к нему!— зло сказал Сервер.— Я ему сейчас такой мат в один ход поставлю — всю жизнь фигуры собирать будет!
Мы зазмеились к сцене. Марик стоял уже внизу и отвечал на рукопожатия и поздравления незнакомых нам ребят. Увидев нас, он сразу же сник.
—Поздравляем!— сыпанул Сервер и, когда Марик протянул к нему слегка подрагивающую руку, демонстративно спрятал свои руки за спину.
—Ты что?— обиделся Марик.— Разве так поздравляют?
—Руки пачкать неохота,— ухмыльнулся Сервер.— Пусть тебе руки в Йигирма-Киз пожмут.
Марик вспыхнул, но ничего не ответил. Стелла вдруг заплакала. Сквозь слезы она выговаривала:
—А мы... мы... болеть за тебя... п...плечо друга...
—Ребята, я не виноват,— горячо заговорил Марик. — Честное слово! У соседей в поселке не хватило одного сильного игрока — вот они и предложили мне.
—Но в письме же ясно было сказано — ученик из Катта-Каравана,— остановил я его.— Тоже, выходит, вранье?
Марик замялся.
—Не знаю... Это без меня готовили.
—Ясно!—сказал я.— Без меня меня женили! Ты, Марик, сегодня сам себе мат поставил.
— В один ход! — уточнил Сервер.— Пошли, ребята, нас здесь, похоже, не ждали сегодня.
Марик вздрогнул:
— Постойте, ребята, не уходите... Я... Они сказали, что, если я выиграю — мне второй разряд обеспечен.
— Второй разряд?— сощурился Сервер.— А почему ты его не зарабатывал, играя за родную команду?
—А у нас нет сильной команды,— сказал Марик.— Сто лет ждать придется.
—А ты не жди — воспитывай других, нас привлекай в команду. Вон, у меня тоже второй разряд по баскетболу. Так что же думаешь — я его зарабатывал, играя за какой-нибудь Владивосток? Как бы не так. Работаем мы! Борьба икр и бицепсов.
Я махнул рукой:
—Пошли, ребята, партия окончена — пора смахивать с доски фигуры.
К нам подошел незнакомый мужчина, а с ним и те ребята, что были с Мариком раньше.
—В чем дело, Марик?— спросил мужчина.— Кто это к тебе пристает? Уж больно агрессивно кулаками машут.