Послышались смешки. Я продолжал:
— Теперь о металлоломе... Верно, сдали мы всем классом пять тонн. Но сколько из этих пяти тонн собрали сами?... От силы двести кило. А остальное отец Сервера Мамбетова привез на самосвале. Услышал он от Сервера, что мы металлолом собираем, и устроил нам бескровную победу в общешкольном смотре — привез кучу железяк.
— Так уж и двести... — попыталась возразить Стелла. — Мы больше собрали.
— И ничего не больше. Ты вспомни — две старые кровати, безносый чайник, какие-то ржавые трубы... Да, чуть не забыл: Грызун две гири приволок, когда его брат в армию уехал служить. Так и те ведь сначала сдали на наш счет, а потом в спортзал уволокли — лишний инвентарь не помешает. Так было, Грызун?
Мубар Ахмедов с аппетитом грыз кончики ногтей и делал вид, что не слушает меня:
—Так было, Мубар?
— Правильно, — сказал Грызун. — Я принес две гири.
—Не о том речь! — отмахнулся я. — Где они сейчас — в спортзале ведь, а не на куче металлолома?
—Верно.
— Так почему же ты не попросил, чтобы килограммы эти вычеркнули из сводки?
— Что ж я, враг отряду? Переть в школу такие тяжелые железки и ничего не записать?
— Лучше бы ты их себе оставил и по утрам занимался — было честно.
— А ты честно ведешь себя? — взвилась Стелла. — Да ты ведь настоящий враг класса, раз такое позволяешь. Извините, Алла Сергеевна, но ваш сын просто не любит свой класс.
Тут уж я не выдержал.
— Нет здесь никаких сыновей! — жестко сказал я, буравя Стеллу глазами и наталкиваясь, как вода на запруду, на ее упругий встречный взгляд. — Я говорю как редактор стенгазеты. Да и ни при чем тут сыновья.
— Спокойнее, Балтабаев, — попыталась успокоить меня мама. — Веди себя прилично и не забывай, что Стелла еще и девочка.
— Нет, она еще и волшебница, чародейка! — сказал я.
— Что имеешь в виду?
— А вот что... У нее, как у факира, словно по мановению волшебной палочки, черное становится белым, а кислое сладким. Сейчас докажу... Вот ты, Стелла, говоришь, что мы посадили сорок два дерева... Верно, было одно такое мероприятие. А про второе, самое главное, мы ведь забыли? Не так ли?
— Какое еще второе? — покосилась на меня Стелла.— По озеленению поселка мы наметили лишь одно мероприятие — посадку сорока деревьев. А посадили целых сорок два — чем же ты недоволен?
—Лучше бы посадили десять, да сберегли! — выдохнул я. — Ты когда была последний раз у чайханы, где мы деревья эти сажали?
—Я чай не пью.
— То-то же... А надо было посмотреть — там сейчас не деревья, а дровишки растут — в самый раз на растопку огня под казаном чайханщика Азима-ака. Он бы и сам уже давно поломал их на прутья, да только стыдно ему, пионеров обижать не хочет. Забыли мы про деревья, не поливали — они и вымерли подчистую.
— Да разве это я виновата? — всхлипнула Стелла.— За трудовые десанты... у нас... Воронов отвечает. У него спроси.
— Может, Воронов, около этих деревьев произношение по инглишу отрабатывал, коли они засохли? — хохотнул Васька Кулаков. — Тогда и удивляться незачем.
Алла Сергеевна подошла и тронула Юрку за плечо:
— Давай, Воронов, тебе слово.
—А я не просил! — удивился Воронов.
— А тебя товарищи просят. Сбор отряда ведь. Ты скажи — прав Балтабаев или напраслину на актив отряда возводит? Что с деревьями?
— Засохли деревья... — уронил Юрка. — Чего выкручиваться — недоглядели... Весной посадили, а летом про них начисто забыли. Хлипкие они, деревья-то... Месяц не польешь — вот уже и готовы. Тю-тю!..
— Так надо было осенью новые посадить, — миролюбиво подсказала Алла Сергеевна, будто этот совет мог сейчас иметь какое-нибудь значение.
Воронов опустил голову:
— Подходить к чайхане стыдно. Там на тахтах аксакалы сидят и чай пьют — засмеют нас. Они в свои древние времена руками тень добывали, колодцами всю землю чуть ли не насквозь сверлили, чтобы у противоположного океана воду взаймы брать. А мы... вот... арычной воды натаскать не сумели... Эх! — Юрка уныло махнул рукой. — Жалко деревья.
Все подавленно молчали: каждый чувствовал вину и за собой.
—Стелла, ты садись, — сказала Алла Сергеевна. — Разговор, похоже, долгим будет.
Я тряхнул головой, будто бодая воображаемого противника, и задиристо спросил:
— Можно продолжать?
— Давай уж, — уныло махнула рукой Стелла.
—Старушки — и вовсе особая статья. Наши уважаемые тимуровцы Замира и Костя, действительно, окружили старушек теплотой и заботой, забежали разочек
к бабусям и попили у них чаек со сливовым вареньем.
— Неправда! — гневно выкрикнул Костя, решительно поднимаясь. — Сливового варенья не было.
— А какое было?
Захлопав ресницами, Костя выронил:
— Урюковое... У обоих...
В классе — хохот.
—Дела не меняет, — продолжал я. — Это вы, если честно, себя, а вовсе не их охватили.
—А мы не виноваты, что так получилось, — пробубнил Костя. — Сами посудите — газ у них есть, воду из колодца насос качает. Беда - не знаешь, чем помочь.
Вздохнула и Замира. Мудро, дескать, толкует Костя — плохо, что такие нынче благоустроенные дома у старушек, совсем негде тимуровцам развернуться, — самих впору выручать...
— Нашли бы, да не захотели дела искать, — отрубил я. — А вам и искать-то не нужно было. У бабки Натальи во дворе своих четырнадцать урючин... Так она, думаете, варенье из своего урюка варила? Как же — на базаре покупала. Анекдот...
—А почему? — удивленно протянул Костя. — Разве ей не хватает?
—А ты хотел, чтобы она сама на дерево полезла? Вот и падает урюк, пропадает. Вот так-то, товарищи любители варенья. Могли бы подумать, как собрать урожай...
— Зато у бабушки Ханифы урючины не растут! — торжественно объявил Костя. — У нее вообще сада нет. — Зато у нее есть внук Рафаэлька! — в тон ему сказал я. — Родители Рафаэлькины сейчас по морям плавают, договор у них такой — консервы прямо в море на плавучем заводе делают... А бабушка Ханифа внука Рафаэльку со своими-то больными ногами за километр в детсад водит. И обратно столько же... Что, скажешь — не дело?
— Даешь ты сегодня жару, Балтабаев, — заворочался за партой Васька Кулаков. — Прокурор! Всех уложил наповал, — и Васька противно засмеялся.
— Погоди, Кулак, сейчас твоя очередь отчитываться, — успокоил я его.
— А я чо?.. А чо я?... — пожал плечами Васька. — я не активист, я простой смертный — с меня и спросу нет.
— Погоди увиливать. Сейчас выясним, с кого спрос за игрушки.
—Это какие еще? — сморщился Кулак.
—Да те самые, как сейчас доложила Стелла, которые починили мы в саду... Ну так вот, Васенька, игрушки мы чинили по твоей милости. И качели тоже. Ведь угораздило же тебя взгромоздиться на них. Покататься захотелось крошечке! Ясное дело — треснули качели, как спелый орех. А когда заведующая позвонила в школу, пришлось уже нам всем идти в детсад — ликвидировать, так сказать, последствия твоего там пребывания. Ты ведь качели сломал, а заодно еще и через песочницу прошел и игрушки потоптал. Так было дело? Сознавайся, Гулливер несчастный!
Кулак молчал. Стелла Хван нервно теребила косички.
—Алла Сергеевна, — робко выдавила она. — А может, Балтабаев прав — плохая я председательница... Переизбрать меня надо.
—Не знаю... Отряду решать.
—Правильно, Алла Сергеевна! — подхватил я, и нахально продолжил: — У вас, наверное, и без нас дел хватает. Мы вас задерживать не будем, сами разберемся, вы не сомневайтесь!..