Она высвободила от него свои руки и быстро подошла к зеркалу, чтобы привести в порядок свое лицо и волосы.
Он встал с колен.
— Дайте мне адрес, я поеду туда… — сказала она.
— Я вас провожу.
— Нет, мой друг, я от этого отказываюсь. Вы не знаете, до чего может дойти бесстыдство и злословие этой женщины.
— Вы правы, графиня… — согласился Федор Дмитриевич.
Он написал адрес и подал ей.
— Дай Бог вам силу исполнить ваш великий и трудный подвиг… — напутствовал он уходящую.
Несчастной, ни в чем не повинной жене теперь предстоял тот же путь, по которому неделю тому назад ехал преступный муж и отец, но чувства, наполнявшие их сердца, были различны.
X. У постели больного
— Дома г-жа Ботт? — спросила графиня Конкордия Васильевна у отворившего ей дверь дачи лакея.
Он еще не успел ответить, как она уже прошла мимо него в переднюю.
Лакей почтительно посторонился.
Он догадался.
Петербургская прислуга всезнающа, от нее не могут укрыться никакие тайны дома, в котором они служат. Как бы тщательно от нее ни скрывали, она узнает всю подноготную. Лакей заметил давно, что барыня была всегда настороже.
Он знал, что барин — граф Белавин, а барыня — г-жа Ботт, знал также, что граф женат, но что его жена не живет в Петербурге.
Тревожное состояние барыни указывало, что каждый день может произойти катастрофа, или, по крайней мере, скандал.
Когда лакей увидел входившую красивую даму с благородной осанкой, всю в черном, то тотчас понял, что это пришла законная жена за своим мужем.
Еще раз почтительно поклонившись, он ввел ее в зал.
Если кто не ожидал видеть графиню, то это Надежда Николаевна.
Когда лакей доложил ей, что в зале ее ожидает дама, и она вышла, то при виде своей задушевной подруги, величественной и невыразимо прекрасной, она отступила, ошеломленная.
Графиня произнесла только два слова:
— Мой муж!..
Надежда Николаевна хотела ответить, но язык ей не повиновался.
Наконец, она с усилием произнесла хриплым голосом:
— Он очень плох!
— Я хочу его видеть! — сказала повелительно графиня.
Она двинулась к двери, у которой стояла Надежда Николаевна.
Та невольно посторонилась.
Графиня Конкордия откинула портьеру, отворила и вошла, сопровождаемая своею бывшей подругой, поступью королевы.
Это была комната больного, мрачная комната.
Шторы были спущены. Маленькая лампочка под густым зеленым абажуром полуосвещала комнату, отражаясь в зеркале над камином.
Атмосфера была спертая, пропитанная человеческими испарениями и запахом лекарств.
На постели, стоявшей посреди комнаты, лежал граф Владимир.
Цвет лица его был багровый, дыхание прерывистое, глаза его то открывались, то закрывались, ничего не видя, лоб был покрыт компрессом, а на выбритом темени лежал пузырь со льдом.
Жаль было глядеть, что сделалось с красивым лицом графа.
Правильные и тонкие черты лица исчезли, остался один обтянутый кожею череп с выдающимися скулами. Усы были всклокочены, щеки и подбородок покрылись жесткими волосами.
Лицо умирающего было ужасно.
Графиня Конкордия не могла удержаться от рыданий.
— Боже, что вы с ним сделали! — воскликнула она сквозь слезы, указав Надежде Николаевне на больного.
Та молчала.
Графиня подошла к своему мужу, опустилась на колени у его постели и начала горячо молиться со слезами, которые падали на его одеяло.
Вдруг с больным сделался припадок бреда.
Он стал невнятно произносить слова, но смысл их был ясен.
Он звал отсутствующих.
— Кора, дочь моя! Не уезжай, — стонал он, — мое милое дитя, подожди меня, я приду к тебе и соединюсь с тобою. Конкордия, Конкордия, если ты еще помнишь меня, удержи ее и не позволяй ей уезжать.
Графиня Конкордия Васильевна вскочила.
Она вспомнила свои обязанности жены-христианки.
Не обязана ли она была спасти душу своего мужа, а вместе с тем, быть может, и тело.
Его бред доказывал, что он раскаивается, что его душа стремится к ней, своей жене и к своей дочери.
Она взяла руку больного. Эта рука была горяча, как огонь.
— Я здесь, Владимир, я здесь, подле тебя! Узнаешь ли ты меня… Я твоя жена — Конкордия.
На лице больного отразилась мучительная напряженная мысль.
Наконец, его лицо на мгновение просветлело.
Мимолетная улыбка мелькнула на губах графа.
Он узнал молодую женщину.
— Конкордия! — прошептал он. — Конкордия, это ты?
Она прочитала в его на мгновение просветленных глазах радость и благодарность за это доказательство его прощения.