— Что с тобой случилось? — просто спросил он.
Центурион не ожидал такого вопроса, но ответил откровенно:
— Я упал со скалы во время ночной стражи.
— Слишком много вина, — пошутил его товарищ, неприятного вида тип с глубоким шрамом, рассекавшим левую сторону его лица.
Раненый центурион взглядом заставил его замолчать и добавил:
— Не слушайте Лонгина. Я потерял равновесие.
Иса просто констатировал факт:
— Тебе больно.
Центурион кивнул:
— Думаю, рука сломана, но мне некогда было сходить к лекарю. Нас слишком мало по сравнению с толпами, собравшимися на Пасху.
— Могу я взглянуть на нее? — спросил Иса.
Мужчина поднял забинтованную кисть, которая висела под неестественным углом от запястья. Иса осторожно положил одну свою руку под нее, а другую сверху. Закрыв глаза, он про себя произнес молитву, осторожно, но крепко сжимая руками руку центуриона. Глаза раненого римлянина расширились. Даже центурион со шрамом на лице, казалось, на миг окаменел.
Иса открыл глаза и посмотрел в глаза римлянину.
— Сейчас тебе будет лучше. — И он освободил руку, которая теперь, как мог видеть каждый, была прямой и сильной. Римлянин начал заикаться, не в силах говорить, Вместо этого он развязал бинты и сжал пальцы. Его небесно-голубые глаза затуманились от слез, когда он посмотрел на Ису. Воин не осмелился заговорить, из страха потерять свое положение среди товарищей-солдат. Иса знал это и спас его от смущения.
— Царство Божие с тобой. Неси другим благую весть, — сказал Иса и продолжил свой путь вдоль городских стен, в сопровождении Марии, детей и избранных.
Мария устала, но никогда не стала бы жаловаться. Тяжесть ребенка в чреве заставляла ее замедлять шаг, но она находила в Этом такую радость, что отказывалась роптать. Они поселились в доме дяди Исы, Иосифа, богатого и влиятельного человека, земли которого простирались сразу за городом. Слава Богу, что маленькие Иоанн и Фамарь уже спят. День так же утомил их, как и остальных.
У Марии было время поразмышлять над даром исцеления, присущим Исе, когда она в одиночестве сидела в прохладной тени сада Иосифа. Иса вместе со своим дядей и несколькими последователями-мужчинами обсуждали свое посещение Храма, которое должно было состояться на следующий день. Мария предпочла покинуть их, чтобы взглянуть на детей и выкроить несколько минут для отдыха и молитвы. Женщины собрались вместе для вечерней молитвы, но Мария захотела остаться одна. Уединение становилось для нее все более редким явлением, и она наслаждалась им.
Но когда Мария Магдалина вспомнила события этого утра, сопровождавшие исцеление римского солдата, она почувствовала тревогу и замешательство. Она не могла определить, с чем связано это чувство, и не понимала, почему происшествие заставляет ее нервничать. Сам центурион вел себя довольно скромно для римского солдата и выглядел почти приятным человеком. Она, как и Иса, почувствовала его мучительное смущение, когда он едва мог сдержать слезы после чуда исцеления. Второй солдат — это совсем другая история. Он был суровым и грубым, что они все могли ожидать от наемника, который пролил так много иудейской крови. Этот человек со шрамом на лице, по имени Лонгин, был ошеломлен случившимся исцелением, но на него это могло подействовать совсем не положительным образом.
Но голубоглазый солдат не только исцелился, но и изменился. Мария видела в его глазах, как это произошло. При воспоминании об этом по ее телу прошел электрический разряд, странное чувство, которое всегда предупреждало, что она стоит на грани пророчества и может заглянуть в будущее. Мария закрыла глаза и попыталась поймать ускользающий образ, но встретила лишь пустоту. Она слишком устала или, возможно, просто не была готова увидеть это.
«Что это могло бы быть?» — спрашивала она себя. За последние три года слава Исы как великого целителя росла по всему Израилю. Он стал знаменитым и почитаемым среди людей. И, казалось, это происходило без всяких усилий с его стороны. Исцеляющая сила Господа текла сквозь Ису с легкостью, которую было радостно наблюдать.
Разве Иса не исцелил ее собственного брата, когда лекари из Вифании объявили его мертвым? В прошлом году Мария и Иса поспешили из Галилеи, получив от Марфы известие, что Лазарь тяжело заболел. Но дорога заняла больше времени, чем они рассчитывали, и к тому времени, когда они прибыли, Лазаря уже коснулось тление. Было слишком поздно, как они все и боялись. Хотя способность Исы к исцелению была удивительной, он никогда раньше не воскрешал мертвых. Это было слишком даже для мессии.