Утром Пилат встречался с Каиафой и Анной, по их просьбе, чтобы обсудить массовую сцену у восточных ворот. Иудей прибыл на молодом осле, точно так, как предсказывал один из их иудейских пророков, обеспокоив священников, которые почувствовали в этом проявление мессианских амбиций. Хотя религиозные разногласия среди иудеев не были для Пилата первоочередной проблемой, этот назарей, по слухам, провозглашал себя царем Иудейским, что было государственной изменой по отношению к Цезарю. Пилат чувствовал, что будет вынужден предпринять какие-то действия против этого Исы, если тот совершит еще какой-нибудь спорный поступок в Иерусалиме в свете приближающейся Пасхи.
Дело усложнялось тем, что Ирод, тетрарх Галилеи, лично выступил против Исы в послании к Пилату: «У меня есть сведения о том, что этот человек хочет провозгласить себя царем над всеми иудеями. Он становится опасным для меня, для вас и для Рима».
Таковы были логические проблемы, стоявшие перед Пилатом. Его философские взгляды представляли собой совсем другое дело.
Какая сила управляла эти назареем или шла через него, что позволяло ему совершать такие вещи, как воскрешать ребенка из мертвых? Если бы это не произошло с Пило, то Пилат мог бы подумать, что чудеса Исы были чистым обманом, и согласиться со словами фарисеев, обвиняющих Ису в богохульстве. Но Пилат, лучше чем кто-либо другой, знал, что болезнь Пило и его увечье реальны. Или, по крайней мере, были такими. Потому что сейчас они просто исчезли.
Здесь было что-то, требующее объяснения. Разум римлянина требовал ответа, понимания того, что произошло. Понтий Пилат расстроился, потому что не мог найти ответ.
Но его жена не нуждалась в подобных доказательствах. Она была свидетельницей двух великих чудес, ее согрело присутствие и слава назарея и его Бога; Клавдия Прокула сразу же обратилась в новую веру. Она рассердилась, когда муж отказался разрешить ей посетить одну из проповедей Исы в Иерусалиме. Она хотела взять с собой Пило, чтобы дать своему сыну возможность встретиться с назареем, который был больше чем человек. Пилат запретил это наотрез.
Римский прокуратор был сложным человеком, полным сомнений, страха и честолюбия. Трагедия Понтия Пилата произошла тогда, когда все эти чувства перевесили то, что некогда наполняло его душу любовью, силой или благодарностью.
Было уже очень поздно к тому времени, когда назарей прибыли в дом Иосифа. Иса был вполне бодрым и готовым к еще одной встрече со своими ближайшими сторонниками, прежде чем удалиться. Они взвешивали свои возможные действия в Иерусалиме на следующий день. Мария осталась, чтобы послушать обсуждение и понять, что должен принести завтрашний день. Происшествие в доме Иаира ясно показало, что народ Иерусалима разделился по отношению к Исе как мессии. У Исы было больше сторонников, чем противников, но они все подозревали, что среди противников были могущественные люди, связанные с Храмом.
Иуда заговорил с собравшимися людьми. Он выглядел усталым и измученным, но радостное событие, свидетелем которому он стал у смертного ложа Смедии, заставляло его держаться.
— Иаир отвел меня в сторону, когда мы уходили, — рассказал он им. — Он гораздо более склонен поддержать нас теперь, когда он увидел, что Иса — это истинный мессия. Иаир предупредил, что советы фарисеев и саддукеев обеспокоены толпами сторонников назареев, которые вошли в город. Нас оказалось больше, чем они могли вообразить. Они боятся нас и, вероятно, предпримут какие-то действия, если почувствуют, что мы представляем угрозу для них или для покоя Храма на время Пасхи.
Петр с отвращением плюнул на пол.
— Мы все знаем почему. Пасха — самое прибыльное время в году для Храма. Тогда происходит самое большое число жертвоприношений и обменивается больше всего монет.
— Это урожайное время для торговцев и менял, — добавил его брат Андрей.
— И главные спекулянты среди них — Ионафан Анна и его зять, — согласился Иуда. — Неудивительно, что эти двое стоят во главе тех, кто хочет нас дискредитировать. Мы должны вести себя здесь очень осторожно, или они заставят Пилата отдать приказ об аресте Исы.
Когда мужчины начали говорить, в возбуждении перебивая друг друга, Иса поднял руку.
— Мир, братья мои, — сказал он. — Мы пойдем в Храм завтра и покажем братьям нашим Анне и Каиафе, что намерением нашим не является бросить им вызов. Мы можем мирно существовать вместе, и нет нужды устранять друг друга. Мы пойдем праздновать святую неделю вместе с нашими братьями-назареями. Они не могут запретить нам, и, может быть, мы заключим с ними перемирие.