Морин улыбнулась.
— Пастушка и ее овцы.
— Конечно, Антоний и Павел спорят, но позади них, вдали, виднеется пастушка, чтобы напомнить, что однажды Долгожданная найдет спрятанные Евангелия Марии Магдалины и положит конец всем спорам, открыв правду.
Беранже Синклер тихо вошел в комнату, когда Ролан говорил:
— Я хотел показать вам эти вещи, мадемуазель Паскаль, чтобы вы знали, что мой народ не желает зла последователям Иоанна и никогда не желал. Мы все — братья и сестры, дети Марии Магдалины, и мы хотим, чтобы все могли жить в мире.
Синклер присоединился к обсуждению:
— К несчастью, некоторые из последователей Иоанна — фанатики и всегда такими были. Их меньшинство, но они опасны. Это как везде в мире, где группа фанатиков бросает тень на мирных людей, верящих в те же самые идеалы. Но угроза, которую несут с собой эти люди, остается очень реальной, как Ролан может вам рассказать.
При этих словах выражение лица Ролана омрачилось:
— Это правда. Я всегда старался жить в согласии с верой нашего народа. Любить, прощать, испытывать сострадание ко всем живым существам. Мой отец тоже в это верил, и они убили его.
Морин почувствовала глубокую печаль окситанца по поводу потери отца, но также и по поводу того, какому сильному испытанию подверглись его религиозные убеждения из-за этого убийства.
— Но почему? — спросила Морин. — Почему они убили вашего отца?
— Моя семья пользуется большим влиянием в этой местности, мадемуазель Паскаль, — сказал Ролан. — Вы слышали, что здесь меня называют только по имени Ролан. Но моя фамилия — Жели.
— Жели? — Морин поняла, что эта фамилия ей знакома. Она посмотрела на Синклера: — Письмо моего отца было адресовано месье Жели, — сказала она, припоминая.
Ролан кивнул.
— Да, оно было адресовано моему деду, когда он был Великим Магистром Общества.
Все начинало складываться вместе. Морин посмотрела на Ролана, а потом снова на Синклера. Шотландец ответил на ее невысказанный вопрос:
— Да, моя дорогая. Ролан Жели — наш Великий Магистр, хотя он слишком скромен, чтобы самому сказать вам об этом. Он — официальный лидер нашего народа, какими были до него его отец и дед. Ни он не служит мне, ни я не служу ему — мы оба служим, как братья, вот в чем закон Пути. Семьи Синклер и Жели преданно служат Магдалине с тех пор, как нам известно об их существовании.
Тамми подскочила.
— Морин, помнишь, когда мы были в Tour Magdala у Ренн-ле-Шато, и я рассказала тебе о старом священнике, которого убили в конце девятнадцатого века? Его звали Антуан Жели — и он был двоюродным прадедушкой Ролана.
Морин вопросительно посмотрела на Ролана:
— Почему происходит все это насилие против вашей семьи?
— Потому что мы слишком много знаем. Мой прадедушка был хранителем документа, называемого «Книга Долгожданной», в которой содержались откровения о каждой Пастушке, записанные Обществом более чем за тысячу лет. Это был наш самый ценный инструмент в попытках найти сокровище нашей Магдалины. Гильдия Праведных убила его за это. По тем же причинам они убили моего отца. Тогда я не знал этого, но Жан-Клод был их информатором. Они прислали мне в корзине голову моего отца и его правый палец.
Морин содрогнулась, услышав эти отвратительные подробности.
— Прекратится ли теперь это кровопролитие? Свитки найдены. Что, как вы думаете, они будут делать?
— Трудно сказать, — ответил Ролан. — У них новый лидер, который отличается крайними взглядами. Это он убил моего отца.
Синклер добавил:
— Я сегодня утром говорил с местными властями, с теми, кто, надо сказать, симпатизирует нашим убеждениям. Морин, мы еще не все вам сказали, но вы помните встречу с Дереком Уэйнрайтом, американцем?
— Тем, кто был одет, как Томас Джефферсон, — пояснила Тамми. — Мой старый друг. — Она печально покачала головой, вспомнив, как все эти годы Дерек обманывал ее — и его судьбу.
Морин кивнула и подождала, пока Синклер продолжит:
— Дерек исчез при довольно зловещих обстоятельствах. Его комната в отеле была… — Он посмотрел на Морин, которая все больше бледнела, и решил избавить ее от подробностей. — Просто скажем, что все явно указывало на совершенное преступление.