Питер кивнул:
— Астрономия, космология. Наука о звездах. Почему ты спрашиваешь?
— Мое кольцо. Человек в Иерусалиме, который дал мне его, сказал, что это кольцо космолога.
Питер потер руками лицо, как будто это могло помочь мозгу найти правильное решение.
— Так в чем связь? В том, что мы должны искать ответ у звезд?
Морин провела пальцем по загадочной женщине, держащей огромное черное насекомое, а потом чуть не подпрыгнула на стуле, закричав:
— Скорпион!
— Что ты хочешь сказать?
— Это символ астрологического знака Скорпиона. А женщина рядом с ней держит лук. Символ Стрельца. Скорпион и Стрелец стоят рядом друг с другом в круге зодиака.
— Так ты думаешь, на фреске своего рода шифр, который имеет отношение к астрономии?
Морин медленно кивнула:
— По крайней мере, это дает нам место, откуда можно начать.
Огни Парижа проникали сквозь окно номера Морин в отеле, освещая предметы, лежавшие рядом с ней на кровати. Она заснула, читая книгу о Боттичелли, а с другой стороны остался лежать эстамп Пуссена.
Морин не думала ни об одной из этих вещей. Она снова погрузилась в видение.
В комнате с каменными стенами, при тусклом свете масляных светильников, над столом склонилась старая женщина. Она носила выцветший красный платок поверх своих длинных седых волос. Ее изуродованная артритом рука осторожно водила пером по странице.
Большой деревянный сундук был единственным украшением комнаты. Старуха поднялась со стула и медленно подошла к сундуку. Она опустилась на колени, осторожно сгибая свои хрупкие суставы, и открыла тяжелую крышку. Когда она оглянулась через плечо, спокойная и понимающая улыбка промелькнула на ее лице. Она повернулась к Морин и жестом поманила ее к себе.
Париж
21 июня 2005 года
Как очаровательная дань галльской эксцентричности, старейший мост в Париже, Pont Neuf, носит название «Нового моста». Это главная артерия Парижа, пересекающая Сену, чтобы соединить фешенебельный Первый округ с сердцем левого берега.
Питер и Морин миновали статую Генриха IV, одного из самых любимых французских королей, и пошли по мосту, который был завершен во время его отмеченного веротерпимостью правления в 1606 году. В Париже стояло прекрасное утро, полное блистательного величия, свойственного этому несравненному Городу Света. Несмотря на замечательную обстановку, Морин нервничала.
— Который час?
— На пять минут позже того, когда ты спрашивала последний раз, — с улыбкой ответил Питер.
— Прости. Все это начинает меня очень беспокоить.
— В его письме сказано быть в церкви в полдень. Сейчас только одиннадцать. У нас уйма времени.
Они пересекли Сену и, сверяясь с картой, пошли по извилистым улочкам левого берега. От Нового моста они пошли по улице Дофин, прошли мимо станции метро «Одеон» к улице Сен-Сюльпис и закончили свой путь на живописной площади, носящей то же название.
Громадные колокольни церкви возвышались над площадью, бросая тень на знаменитый фонтан, построенный Висконти в 1844 году. Когда Морин и Питер подошли к огромным входным дверям, он почувствовал ее колебания.
— Я не оставлю тебя и на этот раз, — Питер ободряюще положил руку ей на плечо и открыл двери, ведущие в глубины церкви.
Они тихо вошли и увидели группу туристов в первом приделе с правой стороны. По-видимому, это были британские студенты, изучающие искусство. Их преподаватель приглушенным голосом читал лекцию о трех шедеврах Делакруа, украшающих эту часть церкви: «Иаков, борющийся с ангелом», «Изгнание Гелиодора из Храма» и «Святой Михаил, побеждающий дьявола». В другой день Морин с удовольствием посмотрела бы на знаменитые произведения искусства и послушала лекцию на английском языке, но сегодня голова у нее была занята другим.
Они прошли мимо британских студентов и погрузились во чрево церкви, с благоговейным трепетом разглядывая массивную конструкцию исторического сооружения. Почти инстинктивно Морин подошла к алтарю, по обеим сторонам которого находились две огромные картины. Каждая из них была добрых тридцати футов высотой. На первой из них были изображены две женщины — одна в голубом, а другая в красном плаще.
— Мария Магдалина с Девой Марией? — рискнула предположить Морин.
— Судя по одежде, я бы так и сказал. Ватикан постановил, что Пресвятую Деву должны изображать только в голубом или белом.
— А моя дама всегда в красном.