— Пойдемте, пойдемте.
Они завернули за угол и остановились перед картиной — большим, старинным портретом женщины. Время, дым ладана и столетний чад масляных свеч оставили свой след на этом произведении искусства, заставив Морин поближе подойти к портрету, прищуриваясь. Маленький человечек прокомментировал очень серьезным тоном:
— Картина очень старая. Греческая. Понимаете? Греческая. Самое важное изображение Богоматери. Ей надо рассказать вам свою историю. Вот почему вы пришли сюда, Мо-рии. Мы давно ждем вас. Она ждет. Вас. Да?
Морин внимательно посмотрела на картину — потемневший старинный портрет женщины в красном плаще. Она с любопытством повернулась к маленькому человечку, чтобы спросить, каким образом это касается ее. Но его не было — он исчез так же быстро, как и появился.
— Подождите! — Крик Морин разнесся эхом в огромном храме, но остался без ответа. Она снова посмотрела на картину.
Наклонившись, она заметила, что на правую руку женщины надето кольцо — круглый медный диск с узором, изображающим девять кругов, окружающих центральную сферу.
Морин подняла свою правую руку с недавно приобретенным кольцом и сравнила его с нарисованным на картине.
Кольца были одинаковыми.
…Со временем многое будет сказано и написано о Симоне, Ловце Человеков. О том, как Иса и я прозвали его «камнем», Петром, тогда как другие называли его Кифа, что было естественно для их родного языка. И если история будет справедлива, она расскажет о том, как преданно и верно он любил Ису.
И многое уже сказан, о моих собственных отношениях с Симоном-Петром. Есть те, кто называл нас соперниками, врагами. Они бы охотно заставили всех поверить, что Петр презирал меня, и мы боролись за внимание Исы на каждом шагу. И есть те, кто назвал бы Петра женоненавистником — но это обвинение, которое нельзя предъявить никому, кто следовал за Исой. Да будет известно, что ни один мужчина, который следовал за Исой, никогда не принижал женщину и не умалял ее ценности в замысле Божьем. Любой, кто делает это и провозглашает Ису своим учителем, говорит ложь.
Несправедливы эти обвинения против Петра. Те, кто свидетельствует, что Петр порицал меня, не знают ни нашей истории, ни из какого источника родились его вспышки ярости. Но я понимаю и не буду судить его, никогда. Этому, помимо всего прочего, учил меня Иса — и я надеюсь, этому же он научил остальных. Не судите.
Аркское Евангелие от Марии Магдалины,
Книга Учеников
Глава 2
Утренняя прохлада
Лос-Анджелес
Октябрь 2004 года
— Давайте примем это за основу: Мария-Антуанетта никогда не говорила: «Пусть едят пирожные», Лукреция Борджиа никого не отравила, и Мария, королева Шотландская, не была кровожадной развратницей. Исправляя эти ошибки, мы делаем первый шаг к тому, чтобы вернуть женщинам принадлежащее им и заслуженное ими место в истории — место, которое было несправедливо отнято у них поколениями историков из политических соображений.
Морин подождала, пока среди группы студентов стихнет одобрительный ропот. Обращение к новой группе — все равно что премьера в театре. От успеха первой лекции зависело, насколько эффективной окажется вся дальнейшая работа.
— Следующие несколько недель мы будем изучать жизнь некоторых наиболее печально известных женщин, имеющих плохую репутацию как в истории, так и в легендах. Женщин, оставивших неизгладимый след в истории развития современного общества и мысли; женщин, которые драматическим образом остались непонятыми и были представлены в дурном свете теми, кто сформировал историю Западного мира, изложив свое мнение на бумаге.
Она была в ударе и не хотела так рано прерываться, чтобы ответить на вопросы, но юный студент с первого ряда давно тянул руку. Казалось, он готов из кожи вон вылезти. Друг или враг? Вот главный вопрос. Морин разрешила ему спросить, иначе он будет отвлекать ее, пока не дождется ответа.
— Вы считаете это феминистским взглядом на историю?
Морин слегка расслабилась, отвечая на знакомый вопрос.
— Я считаю это честным взглядом на историю. Я подходила к нему только с точки зрения истины.
Она все еще была на крючке.
— Мне кажется, такая позиция очень похожа на мужененавистничество.
— Вовсе нет. Я люблю мужчин. Я думаю, у каждой женщины должен быть свой мужчина.