Теперь, боясь за свои тылы (с хребта проглядывалась вся дорога от теснины до Клухорского перевала и ее можно было держать под огнем), противник ослабил свое внимание в теснине и установил мощный заслон против альпинистского отряда. А некоторое время спустя, нашим командованием была разработана операция по заходу с гребня в тыл немцам, продолжавшим оборонять теснину. Операция несколько задержалась из-за новой смены полков: в сентябре 121-й горнострелковый полк, доблестно исполнивший свой воинский долг, уходил на отдых, а на смену ему вернулся отдохнувший и пополнившийся 815-й полк.
Для непосредственного выполнения операции, ввиду ее сложности, отряду Гусева был придан отряд лейтенанта Воробьева. С этим и своим отрядом Гусев ночью должен был спуститься вниз, в ущелье и перекрыть его. Одна часть отряда должна была ударить на противника с тыла в самой теснине, другой вменялось в задачу не пустить немцев с перевала Клухор на помощь своим.
Для полной гарантии успеха требовалось выполнение еще одного условия. Надо было уничтожить заслон противника, стоявший под хребтом, выше дна ущелья, против наших позиций. После короткого совещания в штабе 815-го полка и в штабе дивизии решено было тайно подготовить к взрыву огромную скалу, нависшую над немцами. Осколки ее должны были похоронить егерей. В течение трех дней, маскируясь в полуденных облаках, Гусев с группой бойцов выкладывал тол в гранитные щели скалы. Потом она была взорвана. Операция прошла успешно. Она проходила с 12 по 14 октября. Немцы, оборонявшие теснину, частично были уничтожены, частично взяты в плен и лишь небольшой их группе удалось уйти. Вскоре 815-й полк прошел теснину и сменил альпинистов, заняв рубеж над перевалом. Здесь передовые части полка находились вплоть до ухода в Сухуми в декабре 1942 года, когда на смену ему прибыл 1-й отдельный горнострелковый отряд.
В середине ноября Гусев был отозван в Тбилиси, в штаб Закавказского фронта, где был назначен начальником альпинистского отделения, о задачах которого мы уже рассказали выше. В конце декабря ему была поручена организация глубокой разведки на Кавказском хребте, через ущелье рекп Секен, в районе перевала Морды, ведущего в верховье реки Кубань, на тропу, по которой немцы снабжали свой гарнизон на перевале Хотю-Тау и на Эльбрусе. Перед тем как отправиться туда с отрядом в 120 человек, Александр Михайлович дважды участвовал в авиаразведке над этим массивом хребта и над Эльбрусом. Вот, в частности, что говорится об этих полетах в наградной характеристике на инженера 3-го ранга А. М. Гусева, хранящейся ныне в Центральном архиве Советской Армии:
“...Т. Гусев совершил два боевых вылета на самолете Р-10 в качестве штурмана стрелка в районе Эльбрус – Клухорский перевал. Разведка дала данные о расположении и движении частей противника на перевалах, установила результаты бомбардировки на Приюте одиннадцати. В течение разведки дважды вступал в бой с наземными частями противника, расположившимися в Приюте одиннадцати и на северных скатах перевалов...”
Александр Михайлович подробно поведал нам, как развивались боевые события в дальнейшем, уже на земле.
Гусев участвовал в выполнении еще одного, весьма ответственного задания командования. Немцы, заняв Приэльбрусье, поставили на обеих вершинах Эльбруса своп флаги. Простояли они там недолго. В феврале 1943 года Гусев получил предписание возглавить операцию по снятию фашистских флагов с высочайшей горы Европы и установить там знамена Советского государства.
– ...Через Крестовый перевал, – вспоминает Александр Михайлович,– и затем через Нальчик и Баксанское ущелье мы добрались по разрушенным дорогам к подножью Эльбруса. На Эльбрусе к нашему отряду присоединились две группы, одна под руководством младшего лейтенанта Гусака, вторая под руководством лейтенанта Маренца. Обе эти группы были сформированы из состава частей, оборонявших перевалы Эльбрусского района. 13 и 17 февраля двумя группами под руководством Гусака и моим были совершены восхождения на обе вершины, и задание было выполнено: фашистские знамена с Эльбруса были сброшены и водружены красные советские флаги.
Летом 1943 года альпинистское отделение было расформировано, и Гусев вернулся к своей прямой военной специальности – был назначен начальником теоретического отдела Океанографического института, обслуживавшего Военно-Морской Флот. Ныне доктор физических наук, профессор Александр Михайлович Гусев заведует кафедрой в Московском государственном университете. Его часто можно видеть летом в горах Кавказа, где прошла его тревожная молодость...
Мы много получаем писем от читателей, в которых говорится об одном: надо как можно скорее собрать все останки воинов, погибших на перевалах и хребтах, в расселинах скал и ледниковых трещинах. Надо захоронить их с воинскими почестями. Недавно мы получили письмо из Армении от Маркосяна Григора Ашотовича. К письму были приложены три фотографии. На первой сняты три молодых человека, сидящих где-то среди горных осыпей, под могучей скалой. Двое впереди, один – типичный житель Сванетии – чуть позади. Они смотрят перед собой, на камни, развернутые в стороны, и на кости солдата, лежавшие под этими камнями. Две другие фотографии повествуют о том, как кости эти были бережно собраны, а затем похоронены с почестями в городе Ленинакане, на родине погибшего. На передней машине везли останки к кладбищу. На ней виден и портрет солдата – молоденького паренька с мужественным и спокойным взглядом. Кто же все эти люди? Вот что сообщает об этом автор письма, Григор Маркосян.
“Уважаемые товарищи! 22 июня 1964 года я получил письмо из селения Ажары Гульрипшского района Абхазской АССР, от жителя этого села товарища Чоплиани Карло. Вот оно: “Побывав на днях в районе боев около Нахарского перевала, я обнаружил могилу солдата и при нем листок в герметической коробке, указывающей на личность солдата и его адрес. Солдат – Маркосян Ашот Геворкович, уроженец Армянской ССР, из города Ленинакана, проживавший по адресу – Железнодорожная, 31, кв. 7, погиб в 1942 году в боях за Нахарский перевал. Останки его сохранены. Просим сообщить, интересует ли вас местонахождение могилы, я могу ее показать. Листок находится у меня...”
Я сразу же со своим братом отправился по указанному адресу. От Сухуми мы выехали на машине, а от селения Ажары пошло пешком километров сорок, к местам боев. Погибший солдат – мой отец. Листок, сохранившийся в солдатском медальоне, содержал адрес жены солдата – моей матери.
Подъем к местам был очень тяжелый. Мы подошли к самому краю ледника. Место, где нашли останки отца, было под скалой. Вблизи валялись стреляные гильзы, патроны, коробка от гранат, противогаз, полуистлевший перевязочный пакет. Таи же Чоплиани нашел медальон. Мы перевезли найденные останки в Ленинакан и здесь с почетом похоронили... Возможно, вы знаете кого-нибудь из участников боев, проходивших в районе Нахарского перевала. Может, кто-нибудь знает что-то о моем погибшем отце, который был рядовым солдатом. До войны он работал старшим бухгалтером Лепинаканского отделения железной дороги. Взят в армию в апреле 1942 года. Последнее письмо от него мы получили в августе того же года из Батуми. Он был коммунистом с 1926 года. В 1930 году участвовал в уничтожении бандитизма в Дилижане. Мы уверены, что он выполнил до конца свой долг солдата перед родиной...”