— Считал буквально пять минут назад, — ответил Седой. — Теперь не считаю… Простите, можно задать вам один вопрос?
— Только один? — усмехнулся Алексей Васильевич. — Задавай!
— Во время войны вы вместе с Дашиным папой работали в разведке?
Алексей Васильевич хотел, видимо, насмешливо усмехнуться — но усмешка получилась несколько кривой.
— Из-за этих «Семнадцати мгновений весны» все ребята поехали… Вы ещё станете уверять, что Коля — это Штрилиц.
— Станем! — выпалил Димка.
— Ну, фантазеры… Только не держите меня в коридоре, ладно? Давайте на кухню пройдем!
Они прошли на кухню, и дядя Алеша, удобно усевшись на стуле, продолжил разговор — в прежнем веселом и шутливом тоне, но ребятам показалось, что за его веселостью сквозит тревога.
— Может, у тебя есть свои идеи насчет того, кто этот иностранец? обратился он к Седому.
— Есть, — спокойно ответил Седой. — Я считаю, что это представитель Центра Симона Визенталя. И что он разыскал Дашиного папу, потому что после войны и вы, и он продолжали заниматься поиском уцелевших нацистских преступников, и много ценного можете порассказать… Но не только поэтому.
— С чего ты взял? — Алексей Васильевич сделался резок.
— Сопоставил то, что узнал о Дашином папе, с тем, что прочел в этой книжке, — Седой вытащил из кармана «По следам человека со шрамом».
— Сопоставил!.. — фыркнул Алексей Васильевич. — Я ж говорю, все пацаны и даже девчонки помешались на Штирлице, просто ужас какой-то… Может, у тебя есть и другие великие идеи?
— Есть, — сказал Седой. — Но я хотел бы рассказать их вам… и только вам.
Алексей Васильевич внимательно поглядел на Седого, и у ребят возникло впечатление, что он сейчас пренебрежительно махнет рукой и скажет: «Да чего ты там какую-то конспирацию разводишь! Валяй при всех!» Но неожиданно он встал и кивнул.
— Ладно. Пройдем в другую комнату.
И сам прошел первым в кабинет Дашиного отца. Седой сделал ребятам ободряющий знак — мол, все отлично, все идет по плану! — и проследовал за ним.
Когда дверь кабинета плотно закрылась, ребята недоуменно переглянулись.
— Интересно, о чем они собираются говорить? — сказал Юрка.
— Я бы подслушала… да страшно, — сказала Даша.
— Не волнуйся, — сказал Ленька. — Седой нам обязательно все объяснит.
А Димка подошел к зеркалу и стал вглядываться в его глубины. Что там рассмотрел Седой? И почему это каким-то образом связано с подделкой дневника? И какую вторую песню Высоцкого Седой имел в виду? Димка надеялся, что и он увидит нечто важное — то, что подскажет ответ на все загадки.
Но долго вглядываться ему не пришлось — как и его друзьям долго ждать. Из кабинета выскочил Алексей Васильевич, донельзя взбудораженный.
— Ну, конечно! — восклицал он. — Конечно способен! Вполне в Колином духе, ещё бы! Дон Кихот — он всегда Дон Кихот!..
— Дон Кихот? — переспросила Даша.
— Ну да, Дон Кихот!.. — бросил Алексей Васильевич. — Нас ещё называли всегда Дон Кихот и Санчо Панса, потому что я был вроде его верного оруженосца — и при этом всегда позволял втянуть себя в его донкихотские авантюры, в рот ему глядел, при всем моем здравом смысле. Да, многое было… Но то, что он сейчас учинил — это ж вообще, ни в какие ворота!.. И даже от меня скрывал — хотя я-то должен был догадаться, зная его характер!.. — он поглядел на разинувших рты ребят. — Что пялитесь? Что тут скрывать, раз уж вы догадались? Да, всю войну мы провели в Германии, одной ниточкой повязанные. Да, Николай сделал такое, что ему не то, что Героя давать — всего орденами обвешать, с головы до пят. При этом… ну да, я сказал, Дон Кихотом он был. А мы с ним, кстати, даже внешне на Дон Кихота и Санчо Пансу смахиваем, он — высокий и худой, я — маленький и плотненький… Да не в этом сейчас дело! Главный вопрос — как расхлебать то, что он учудил, его при этом не подставив? Ведь за сегодняшнюю выходку его… прямо не знаю, что с ним сделают!
— Что за выходка? — спросила Даша. — Тайная встреча с иностранцем?
— Если бы! — махнул рукой Алексей Васильевич. — Просто не представляю, кому звонить… Ведь нас многие не любят, за нашу независимость, и, если не на того человека попадешь, то вот и повод, чтобы нас «проучить» как следует, а то и съесть!
— Вас? — удивленно переспросил Юрка. — Вас обоих?
— Разумеется! — кивнул Алексей Васильевич. — Ведь меня подверстают к делу, по нашей с ним старой дружбе. Так сказать, продыроколят и подошьют… — несмотря на все свое серьезное настроение, он весело хмыкнул, смакуя изобретенное им слово «продыроколят». — А звонить надо срочно… Ладно, была не была!