— О чем это вы? — смущаясь, спросил Генрих.
— Ты умеешь мысленно на расстоянии предчувствовать беду. Разве не тебе внезапно пришла мысль, что девушка зимой на реке провалилась под лед, и ты побежал спасать ее и вовремя успел. Или я не правду говорю?
— Да, было дело.
— Скажи мне, что ты в этот момент почувствовал?
— Да как вам сказать. Внезапно я почувствовал опасность, и в голове моей возникла картинка с тонущей девушкой. Вот и все.
— Молодец, Генрих! В школе, которую ты окончил с отличием, я интересовался о тебе, и знаешь, что мне сообщили?
Генрих пожал плечами и промолчал.
— Они сказали мне, что у тебя талант к педагогике, ты грамотный, интеллигентный молодой человек. Однако я был удивлен, узнав, что ты хочешь посвятить свою жизнь авиации. Твое стремление стать летчиком я понимаю, тебя тянет на опасные приключения. Такое происходит только в молодости. Поверь мне, с годами это быстро проходит. Неужели тебе хочется подвергать свою жизнь риску?
Генрих ощутил на себе проницательный взгляд своего собеседника. Жданович как бы изучал его, провоцируя его на откровенность, и Генрих сразу понял, какой именно интерес преследует чекист.
— А почему бы нет? Мне нравится риск. И потом, идти на неоправданный риск — это действительно глупо. А когда, например, рискуешь при испытании новейшего самолета, от твоих действий зависит многое и, в частности, будущее этого самолета, тогда этот риск разумный и оправданный. А риск ради риска — это пустое, меня это не интересует.
— Да, Генрих, с каждым разом ты меня удивляешь. Впрочем, у меня к тебе есть другое предложение.
Генрих внимательно посмотрел на Ждановича и понял, какой именно интерес преследует его собеседник.
— Сейчас мы подбираем молодых ребят для учебы в спецшколе с перспективой дальнейшей работы в органах государственной безопасности. Ты хорошо владеешь немецким языком, а там дают особое образование. Уверяю, для тебя это шанс испытать себя на прочность. После окончания учебы предстоит не менее интересная и рискованная работа, которая имеет огромное значение для страны.
— Догадываюсь, что это будет за работа. Пожалуй, ответ будет отрицательным, меня такая перспектива не устраивает. Спасибо вам, Георгий Михайлович, за заботу, но я хотел бы посвятить себя авиации.
— А жаль, на тебя у меня были особые виды, и тем не менее о тебе я позаботился. Я знаю, что пришло несколько путевок в авиашколу, одну из них по моей просьбе для тебя оставили.
— За это вам огромное спасибо. Я в долгу перед вами.
— Хорошо, Генрих. Твои слова о долге я запомню. Передай Карлу Робертовичу привет, а я через неделю уезжаю на новое место назначения.
— А куда, если не секрет?
— Тебе скажу. Я уезжаю в Ливенск.
— Тогда пожелаю вам удачи.
— Благодарю, Генрих. Сейчас выйдем в коридор, и я покажу тебе нужную дверь, где ты получишь путевку в авиашколу.
Они вышли из кабинета и столкнулись с Анной.
— А это кто возле моего кабинета дежурит? — спросил Жданович.
Девушка смутилась, а Генрих мгновенно отреагировал:
— Познакомьтесь, Георгий Михайлович, это Анна Майер, с сегодняшнего дня она моя невеста.
Жданович внимательно посмотрел на девушку.
— Это случайно не та девушка, которую ты спас в реке?
— Она самая, — улыбаясь, вымолвил Генрих.
— Мне очень приятно видеть, что у моего протеже такая красивая невеста.
Девушка покраснела и отвела глаза в сторону. Однако Жданович, обращаясь к девушке, с интересом спросил:
— Генрих хочет быть летчиком, а кем вы хотите стать?
— Хочу быть переводчицей. Скоро я поеду в Москву поступать в университет, — ответила Анна.
— Очень удачный выбор, — радушно произнес Жданович. — В столице живет мой давний приятель, который работает в университете. Он многим мне обязан. Я могу дать вам его адрес и рекомендательное письмо.
Анна засветилась своей очаровательной улыбкой:
— Вы знаете, в Москве проживает моя тетя, но она очень стара, и на нее рассчитывать не приходится. Если вас, конечно, не затруднит, то я бы с удовольствием воспользовалась вашей помощью.
— В таком случае сейчас я быстро вернусь в кабинет и напишу ему письмо. А ты, Генрих, ступай вон в ту дверь, там тебя уже ждут.
При этом чекист показал рукой на нужную дверь. Генрих вошел в помещение, где его вежливо встретили. Военный внимательно посмотрел на вошедшего парня и, догадавшись, кто перед ним стоит, произнес:
— Товарищ Штайнер, по ходатайству Ждановича одну путевку в авиашколу мы оставили вам. Страна сейчас нуждается в летчиках. Вам надлежит через две недели отбыть по месту назначения. У секретаря получите документы — и счастливого пути.
Генрих обрадовался. Он не думал, что его вопрос решится так быстро. Поблагодарив военного и получив у секретаря все необходимые документы, Генрих вышел в коридор, где его дожидались Жданович и Анна, которым он радостно объявил:
— Какое совпадение, я буду учиться недалеко от Ливенска.
На лице чекиста скользнула усмешка, и он сказал:
— В таком случае после окончания летной школы я приглашаю тебя служить в Ливенск. Там базируется авиационный отряд.
— Увы, это от меня не зависит. Куда направит командование, туда и поеду служить.
— Земля круглая, и, я думаю, мы еще встретимся, — ответил чекист.
— Благодарю вас за заботу, а теперь нам пора.
Попрощавшись со Ждановичем, радостные молодые люди вышли из здания.
— Ну как? — спросила Анна.
— Через две недели уезжаю.
— А я уеду через месяц. Георгий Михайлович просто умница, он написал рекомендательное письмо ректору Московского университета.
Воронцов многие годы занимался поиском в архивах сведений о странном предмете в виде закрытой цилиндрической капсулы. Все началось с того, что он случайно нашел старинный пергамент, в котором были записи с техническим описанием странного рисунка в виде перевернутой тарелки. Ее копию он передал одному молодому профессору по фамилии Лист. Позже в архивах он обнаружил еще документ, датированный 1703 годом в котором было описание цилиндрического предмета из неизвестного сплава, попавшего на землю из высокоразвитой цивилизации. Ее обладателем был оружейный Мастер из германского города Ксантен по фамилии Фриц Бич, который приехал в Петербург, скрываясь от преследования могущественного тайного ордена.
Воронцов в Ленинграде и в Москве имел много знакомых из архивных учреждений, которые помогали ему в поиске сведений. Были у него личные знакомства не только в архивах, но и в других закрытых учреждениях. Однажды ему позвонила знакомая женщина из канцелярии ОГПУ и сообщила:
— Борис, хочу тебе сообщить, что Николай Серов на допросе сообщил о том, что случайно слышал беседу старика Штайнера со своим внуком Генрихом. Там упоминалось о медной пластине с изображением схемы местности, которую они обнаружили в найденном ящике.
— Почему же они ее утаили и не сдали в музей? — спросил Воронцов.
— Думаю, они сами хотят во всем разобраться. Все логично, Борис. Если бы это был мой предок, я бы тоже так поступила.
— Ну, хорошо. Пусть ищут. Мне все равно сейчас не до них, много работы, да и статью об исторической находке в научный журнал нужно написать.
Спустя две недели старик медленной походкой подходил к музею. Карл Робертович был не в настроении, накануне он узнал, что директор музея Воронцов опубликовал в научном журнале статью о найденных исторических ценностях времен Петра Первого. В ней упоминается, что он близок к разгадке секретов оружейного Мастера Фрица Бич. Эта тайна кроется в Новосаратовке. В своей статье автор приводит аргументы, что часть находки умышленно была сокрыта.