Это была длинноногая, модно одетая рыжеволосая женщина — Сьюзан Уотерхаус.
Мэриэл ощутила приступ тошноты и острую ревность. Она стояла, словно высеченная из мрамора Галатея, и смотрела, как они свернули к Центральному парку.
— С вами все в порядке? — поинтересовался чей-то голос с характерной для ньюйоркцев вежливостью.
— Да. — Повернув голову, Мэриэл встретилась с обеспокоенным взглядом молодой женщины чуть младше ее. — Просто желудок схватило, — соврала она. — У меня есть таблетки, через несколько минут все пройдет.
— Поймать вам такси?
— Нет, я пережду несколько минут. Спасибо.
— Не за что, — ответила женщина и стала спускаться по лестнице. Внизу она оглянулась и посмотрела наверх.
Тронутая участием незнакомки, Мэриэл помахала ей. Та махнула рукой в ответ и пошла своей дорогой, а Мэриэл тут же отвернулась, чтобы увидеть, как Николас и Сьюзан входят в парк.
Боль была невыносимой, и все же Мэриэл как-то умудрилась взять себя в руки, дойти до края тротуара и поймать такси.
Вернувшись домой, она долго сидела, обхватив себя руками, пытаясь избавиться от образа Николаса и Сьюзан, вместе спускавшихся по лестнице. В том, как они прикасались друг к другу, была какая-то… легкость, естественная для близких людей, в отчаянии думала она.
Скорее всего, Николас и Сьюзан приехали в Нью-Йорк на международную торговую конференцию, спонсируемую ООН. Сюда, надеясь протолкнуть на повестку дня собственные вопросы, съехались все, кто как-то был заинтересован бизнесом.
Мэриэл не хотела следить за конференцией по газетам, не позволяла себе думать о возможности приезда Николаса, но, видимо, совершила ошибку.
На следующее утро позвонила Кароль, прервав глубокий сон Мэриэл — она заснула только на рассвете.
— Я знаю, что сегодня выходной, — сказала Кароль, когда Мэриэл хрипло возмутилась в трубку, — но обстоятельства чрезвычайные. Переводчик подцепил какую-то инфекцию, и нас просят прислать кого-нибудь, кто говорит по-китайски и по-французски.
— А Джи-Линг?
— Она уже завалена работой по горло.
Мэриэл неохотно согласилась. Это отвлечет ее от мыслей о Николасе и Сьюзан.
Переговоры, назначенные в гостинице неподалеку от здания ООН, начались в обеденное время и продолжались до восьми вечера. Это, безусловно, отвлекло ее от переживаний; к моменту окончания переговоров она чувствовала себя выжатой как лимон.
— Мадам, — произнес швейцар с поклоном, когда к краю тротуара подъехало такси.
Мэриэл уже садилась в машину, когда сзади раздался спокойный и самодовольный голос:
— Добрый день, мисс Браунинг. Или правильнее будет сказать: мисс Френшам?
Она чуть не споткнулась, почувствовав, как с лица уходят краски и обрывается сердце, унося с собой жизненное тепло.
Перед ней стоял Питер Сандерсон со светящимся от удовлетворения широким красным лицом. Мэриэл пробрал озноб.
— Леди, вы едете? — нетерпеливо крикнул шофер.
Впервые в жизни ощутив благодарность за легендарное нетерпение нью-йоркских таксистов, она упала на сиденье. Но человек, который, должно быть, копал и копал, пока не разыскал возделанную грязь, последовал за ней. Поскольку ей требовалось время, чтобы понять, как много ему удалось разнюхать, она подвинулась, давая ему место, не стала спорить, когда он наклонился к водителю и назвал адрес известного и весьма дорогого ресторана.
— Мне кажется, нам нужно поговорить, — самоуверенно заявил Питер, с интересом разглядывая ее лицо. — Там у нас будет такая возможность.
Он был не менее опасен, чем Николас, но беспокоил ее сильнее. В Питере Сандерсоне было что-то не совсем нормальное, что-то, от чего у нее выступали мурашки на теле и глухо стучало сердце.
— Не ожидала увидеть вас здесь, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал естественно. Удивленно, чуть растерянно, но без всякого испуга.
Он улыбнулся:
— Неужели?
— Вы, видимо, на конференции, — предположила она, сжимая ремешок сумочки, которую положила между ним и собой как некое подобие зашиты.
— Частично, — значительно ответил он.
Такси остановилось. Расплатившись с водителем, Сандерсон вышел, взяв Мэриэл под локоть таким движением, от которого ей инстинктивно захотелось провалиться сквозь землю.
— Я не совсем подходяще одета, — сказала она, оглядываясь.
— Ну, сейчас вы мне скажете, что и понятия не имели, что все мы в Брайдз-Бэй считали вас весьма привлекательной. — Его улыбка не соответствовала злобной расчетливости, сквозившей во взгляде. — Если честно, вы заставили ревновать бедняжку Сьюзан. Она привыкла быть украшением делегации, но на какой-то момент возникло ощущение, что Николас встретил рыжеволосую девушку, которая понравилась ему не меньше. Как бы то ни было, теперь они снова вместе.