— Ступайте к ним, не тратя времени, — сказала Розамонда. — Ребенок совершенно покоен, мне самой гораздо лучше; мы вас не задерживаем. Но, мистер Орридж, будьте снисходительны к этой бедной женщине, скажите ей, что я никогда и не подумала бы удалить ее от себя, если б она не испугала меня. Скажите, что мне очень жаль, скажите…
— Мой друг, если мистрисс Джазеф действительно помешана, то эти извинения совершенно лишние, — прервал мистер Фрэнклэнд. — Гораздо естественнее будет, если мистер Орридж будет столь добр и примет на себя труд оправдать нас перед ее госпожою.
— Ступайте! Прошу вас! — вскрикнула Розамонда, заметив, что доктор намерен отвечать мистеру Фрэнклэнду.
— Не бойтесь, мистрисс Фрэнклэнд, я не потеряю времени, — сказал доктор, отворяя дверь. — Но помните, что ваш посланный ничего не скажет вам, если найдет вас в таком же положении, как вы теперь, — прибавил доктор и вышел.
— Как будете в Портдженне, не входите в Миртовую комнату! — повторил мистер Фрэнклэнд. — Это странные слова, Розамонда. Кто же эта женщина, в самом деле? Она совершенно чужая. Ни я, ни ты не знаем; встретились мы с нею случайно, и вдруг видим, что она знает о нашем доме, чего и мы не знаем. Странно!
— Она предостерегает меня, Лэнни. Ах, если б мне заснуть и не просыпаться, пока не возвратится доктор.
— Я думаю, эта женщина никому ничего не скажет.
— Не говори этого, Лэнни. Я думаю, я сама способна была бы идти к ней и Спросить, чтоб она объяснила свои слова.
— Даже и тогда ты ничего от нее не узнаешь. Она боится за те последствия, которых мы не предвидим; поэтому она ничего не скажет, и, что еще вероятнее, может быть, отопрется от своих слов.
— В таком случае, мы сами можем объяснить их.
— Каким образом?
— Очень просто. Поедем в Портдженну и станем искать в старом доме Миртовую комнату.
— Вероятно, там есть такая комната.
— Конечно есть. И мы ее найдем, непременно. Тогда ничто не удержит меня. Я узнаю, что там такое! — заключила мистрисс Фрэнклэнд.
Глава XI. ОПЯТЬ СТРАННАЯ ВЕСТЬ
Окончив с возможной поспешностью свои городские визиты, мистер Орридж в час пополудни остановился пред домом мистрисс Норбори. Услышав стук экипажа и быстрый лошадиный топот, лакей проворно сбежал вниз, отворил дверь и ввел доктора в залу, как-то злобно и самодовольно улыбаясь.
— Ну, вы, вероятно, все были удивлены, когда ваша ключница возвратилась вчера вечером? — спросил доктор.
— Да, сэр. Мы были очень удивлены, когда она возвратилась вчера вечером, — отвечал лакей, — но еще более удивились, когда она сегодня утром опять ушла.
— Опять ушла? Что это значит?
— Да, сэр. Она потеряла место и ушла. — Говоря это, лакей оскалил зубы; горничная, случившаяся при этом, слушала его с видимым удовольствием. Ясно, мистрисс Джазеф не пользовалась в людской большою любовью.
Доктор так удивился, услышав эту новость, что уже и не расспрашивал более. Слуга между тем отворил дверь в столовую, и мистер Орридж вошел туда. Мистрисс Норбори сидела у окна и наблюдала своего больного ребенка, который с большим аппетитом пил чай.
— Я знаю, что вы хотите сказать, — произнесла мистрисс Норбори, вставая. — Но прежде посмотрите ребенка.
Доктор осмотрел ребенка и объявил, что он весьма скоро поправляется, после чего нянька унесла его и уложила спать. Лишь только дверь затворилась, мистрисс Норбори решительно обратилась к нему, сказав, что очень хорошо знает, о чем он намерен говорить.
— Но, мистер Орридж, прежде я должна сказать вам кое-что. Я женщина справедливая и ссориться не хочу с вами. Вы были причиною неприятности с тремя лицами, но вы были бессознательною причиною, и потому я не хочу вас упрекать.
— Я ничего не понимаю, — начал было мистер Орридж, — уверяю вас…
— Вы очень хорошо знаете, что я говорю, — перебила мистрисс Норбори. — Не вы ли были поводом, что я послала свою ключницу к мистрисс Фрэнклэнд?
Доктор не мог не сказать: — Да.
— Хорошо, — продолжала мистрисс Норбори тоном судьи, — и следствием того было то, что я имею неприятность вдруг с тремя лицами. Во-первых, мистрисс Фрэнклэнд из глупой прихоти вообразила, что моя ключница напугала ее; во-вторых, мистер Фрэнклэнд вообразил, что таким прихотям надо потакать и прогнал мою ключницу, как какую-нибудь негодницу; наконец, что всего хуже, моя ключница имела дерзость нагрубить мне, прямо в лицо, так что я принуждена была приказать ей оставить мой дом в течение двенадцати часов. Теперь защищайтесь! Но я все знаю, что вы скажете. Я знаю, вам больше нечего было делать, как отослать ее назад. Я не сержусь на вас, помните это, я не сержусь!