– Гномз ничем тебе не обязан, Нанук, – ответил помолчав эльф. – Но Гномз обязан госпоже Элмерз. Гномз скажет, что она лучше его прежних хозяев. Она не любит убирать и Гномз тоже не любит убирать. Гномз считает…
– Хозяев? – перебил эльфа дух. – Не служат эльфы паналык, как Нанук служит наогос* ["магия"]. Такого быть не может.
Гномз причмокнул, ответил:
– Расскажи ей, что она просит. Гномз считает, что Зови друг эльфам.
Дух помолчал. Из арки продолжал доноситься шум метели.
– Наогос перед тем как явить, в мыслях эльф три слова говорит. "Rem" он прибавляет в конце, наогос чтобы сбылось. Не поверят тебе, расскажешь если ты это – ни паналык, ни Нанука братья. Эльф твой Лаладж, слово мое таково. А что палочку носит, его это дело.
Метель прекратилась, в Комнате смерти стало тихо, как и прежде. Но ненадолго.
– Не верю я этому Нануку, – раздался голос Поводыря. – Он даже не знает, что эльфы уже лет триста, как находятся в добровольном рабстве. Да и в мои времена не припомню чтобы ушастые колдовали вслух. Да, Гномз?
Однако, Гномз уже исчез.
– Все больше тайн в Отделе тайн, – тихо заключила невыразимец, чем насмешила духа.
– Каламбуришь, Элмерз? – отсмеявшись сказал Поводырь и прибавил: – А я ведь говорил тебе, что поверхности разные. Ты считаешь себя рыбой, но деле ты, пока, водомерка.
– А тебе самому, – рассержено спрашивала невыразимец, – Не любопытно, кто этот Кит?
– Любопытно, – ерничал дух. – Любопытно-любопытно. Но я не беспокоюсь за это. Когда ты станешь рыбой, Элмерз, я первый об этом узнаю.
Сутулая скривила грязное лицо в недовольном выражении, сложила руки на груди.
– Чего ты так решил?
– Брось, Элмерз. У тебя нет друзей кроме меня. Я ведь потому и здесь. Хоть и не по своей воле.
– Да?
– Да, Элмерз. – голос духа утратил насмешливый тон, – Поводырей тоже ведут. Жаль только, что порой за нос. До встречи, Элмерз. Буду нужен, ты знаешь мою цену.
Рваная черная вуаль в центре арки всколыхнулась и тут же успокоилась. Когда за ней не было духов она казалась Зови совсем мертвой, пустой и плоской.
"Эльф, который выглядит, как изувеченный человек… – думала невыразимец шагая в свой кабинет, – Кто еще? Нарглы? Мозгошмыги? Черт…"
Событие шестое. Современный волшебник
В большом и просторном зале суда их было пятеро: Хоггарт, Шакпи, Элмерз, Фейн и мистер Чип Эгансвил, секретарь министра магии.
Кряжистый безволосый волшебник, предпочитавший желтое и зеленое в одежде, пригласил их всех не сообщив причины, а потому только, безразличная в последние годы, ко всему мирскому, Зови была спокойна, как камень. Вебстер покусывал пухлую нижнюю губу, Банти крутила пуговицы на её черном платье (сегодня это были шестигранники), Фейн же мысленно перебирал возможные, после увольнения, занятия и всякое из них вызывало у него несварение. Аверилл стоял борясь с желанием кишечника громко объявить ворчливую ноту протеста.
– Не нужно беспокоится, – неубедительным скользким голосом пропел секретарь. Этот самый голос был, словно, не его, а позаимствованный у худого юноши, падкого на низкопоклонничество, – Крохотная неприятность вынудила меня вас всех здесь собрать.
"Да… – мысленно потянул Фейн, – крохотная, как гнев гиппогрифа".
– Дело в том, – продолжал мистер Эгансвил, – что вы четверо прибыли на место сюрреального ДТП хотя – секретарь выдержал паузу осмотрев каждого из вызванных им волшебников, – вас туда никто не вызывал.
– Что за чушь? – раздраженно высказалась невыразимец.
– Меня, – Банти приложила ладонь к груди, но договорить она не успела.
– Вас, – перебил её секретарь, – уважаемая мисс Хоггарт действительно вызывали. Вы здесь просто потому, что и вы тоже были там. Но вот вы трое, – толстый палец очертил треть круга указывая поочередно на Шакпи, Фейна и Элмерз, – каким образом узнали об аварии?
– Письмо! – выкрикнул рыжий коротышка Шакпи, – Я получил письмо от моего начальника, мистера Олсоппа. Оно в моём кабинете. В шкафчике с письмами, на самом верху стопки. Оно…
Секретарь жестом приказал Вебстеру умолкнуть. Тот подчинился.
Зови не стала дожидаться предложения отчитаться.
– Я получила конверт от министра. Но, я так понимаю, что вышла ошибка. Что ж, это меня не удивляет.
– Какой грубый подход, – с неестественной неприязнью сказал секретарь. Неестественность просто-таки сочилась из него отовсюду. – Какие приторные предубеждения, мисс Элмерз? Вы говорите так, словно порядок в нашем учреждение – это пустышка. Миф. Фу. Дунь и нет его.