Другой эпизод. Он приносит ей кофе, но Банти фыркает и не хочет пить. Говорит, что она любит две порции молока, а он снова принес одну.
Следом за этим, они приезжают в дом его родителей (тогда еще живых). Мать и Банти страшно ругаются и первая требует, чтобы эта… он не помнил, как точно мать обозвала её – чтобы она больше не смела ступать на порог её дома. Банти швыряет приготовленный мамой пирог в стену и ставит ультиматум: либо он идет с ней, либо между ними все кончено. Дример выбирает её. Отец кричит, что у него больше нет сына.
Мать после тех событий он видел безмолвно лежащую в центре длинного дубового ящика, в окружении не многочисленных родственников. Ему очень сильно хотелось всё переиграть или хотя бы извиниться. Позвонить ей однажды и просто спросить, как её дела, как орхидеи…
Сердце долговязого пронзила тупая боль, дыхание стало жёстче. Дример перевел взгляд с Банти на дементора, и чтобы отвлечься спросил:
– Я мог бы сделать это и раньше, но сделаю сейчас: как? – Кит перевел взгляд на Дримера, тот продолжал, – Дементора убить нельзя, факт. У него нет души, а потому…
– Нельзя, – косвенно согласился с ним Кит перебив не дав возможности высказаться. – Если только ты сам его не создал, верно? Ладно, шучу. Дело в том, что волшебница, сотворившая их в часы жуткого отчаяния, инструкций по использованию придумать не удосужилась. Однако, мой, "особый" взгляд на вещи, помог мне создать их точную копию.
– Создать?
– Вы знаете, что будет, если мучать человека заклятием Human Cruciatus rem на протяжении, скажем, сотни лет, изо дня в день, не давая ему умереть?
– Нет, – по спине Дримера пробежал одинокий муравей. Только одно слово из трех было ему знакомо. И его было достаточно, чтобы понять, о чем толкует Кит.
– Вот, а я знаю, – продолжал кудрявый брюнет, – Результат перед вами, – Кит указал тонким худым пальцем на черную тень лежащую на асфальте. – Правда, пришлось добавить эту глупую накидку… Ой, мистер Дример. Мне, признаться, стало очень жаль, что я израсходовал на вас этот замечательный экспонат. Вы ведь до сих пор не верите в мой особый взгляд на вещи.
– Вы хотели сказать "жутки" или быть может "бессердечный"?
– Что вы? Хотел бы, сказал. К тому же вы глубоко ошибаетесь сердце у меня что надо. Во…
И кудрявый брюнет с треском вытащил бьющееся сердце из своей груди. Кровь брызнула на пол.
От жуткого зрелища Дримера бросило в дрожь. Он закрыл рот руками, задержал дыхание, предвкушая и другие реакции организма, но благо хозяин мигом вернул орган на место. Долговязый резко выдохнул. В ушах гремело, во рту было кисло.
– Ха-ха-ха, – засмеялся Кит. – Я само веселье, правда мистер Дример?
Долговязый кивнул, но скорее машинально. Невидимая стена безразличия, однажды выстроенная Дримером между окружающей действительностью и ним самим рушилась на глазах. Никто, ровным счетом никто, ни среди живых, ни среди мертвых (призраков, имеется в виду) не мог, до того, проделать в ней даже дырку. Киту, в сущности это тоже, пока не удавалось, но он и не пытался её продырявить, кудрявый полулицый брюнет устраивал ей настоящие землетрясения вынуждая каждый камешек натужно хрустеть и трещать.
Дример снял шляпу, с короткими бортами, любимую, кажется, (носил чаще прочих) вытер пот на лбу.
– Я никогда не считал себя слабонервным, – сказал он вслух, – но вам, кажется, удалось то, что не удавалось другим.
– Да? – выражая явно неискреннее восхищение звонко выронил Кит. – Правда? Это мне льстит. Хотя, трюк с сердцем всего лишь иллюзия он многим приходиться по душе, не так ли? Ладно, мистер Дример, я полагаю вы готовы перейти к основным блюдам.
Дример нахмурился.
– Вы говорили, – продолжил Кит, – что вам знакома мисс Хоггарт.
– Да, мы однажды были близки…
Дример в упор не помнил, чтобы рассказывал Киту об этом. Думал – да, но вслух не говорил. Определенно. Чертовщина.
– Чудесно. Я предлагаю вам вернуть эту прекрасную женщину.
– Нет. – отрезал Дример.
– Почему?
– Она мне не нужна. Никто, мистер Кит. У меня нет ни друзей, ни врагов. Нет жены, любовницы или даже собаки. И родных уже тоже нет. Когда-то, давно, все это было у меня, и оно… Отношения не мой профиль.
– Как-то это грустно, не находите? – избыточно эмоционально произнес полулицый, – Вы разбили мне сердце. Хотите покажу?
– Нет, нет, нет, – долговязый замахал перед собой руками. – Второго раза не нужно.