– Ха, – Кит едко улыбнулся, – Не будет никакого "второго раза". Не бывает никаких "повторов". Я о Банти, если вы не поняли.
Жизнь, мистер Дример, штука, движущаяся. Вы можете думать, что всё про неё знаете, но самом деле она уже ускользнула от вас. Вы идете по её следам. Всегда, непрерывно, каждый миг. Вам знакомы её следы? Да, пускай. Я в это поверю. Но не нужно утверждать, что вы знаете её лично. Нет, мистер Дример, её никто не знает. Разве только я, но это наша маленькая тайна, которую… Я бы мог вам приоткрыть, если вы отбросите в сторону ваш скептицизм.
– Чего ради? – холодно бросил долговязый. – Банти Хоггарт?
– Той её формы, – объяснял полулицый, – того её содержания, что вернет вам прежний огонь. Он всё еще есть в ваших волосах, но его нет в вашем сердце. Печально, но факт.
Кит помолчал.
– Да, её, Банти, и не только, – продолжил, – если вы позволите мне немного направить вас. Расшевелить, показать, скажем так, изнанку действительности. Что скажите?
– Спасибо, мистер Кит, но нет. Я…
Не было грома и молнии. Не было никаких предпосылок, однако, Лаладж Кит выхватил свою палочку и громко прорычал: Human Cruciatus Rem!
Дример не успел контратаковать, он вообще не ожидал нападения. Долговязый упал на асфальт, скрутился и застонал. Он корчился так, словно внутри у него было логово змей. Голодных, злых, неугомонных.
– Еще скажите мне спасибо, мистер Дример, – непривычно спокойным голосом говорил Кит, – Ей богу, мистер Дример. Illuminatio humanos rem. Human Cruciatus Rem!
Сфера исчезла. Прекратившаяся на мгновенье боль – вернулась.
Говорить "спасибо" долговязому Дримеру не хотелось. Он вообще мало что понимал кроме боли: сильной, стойкой, повсеместной. Ему казалось, будто бы каждый нерв его тела обнажили и стали резать тонким лезвием. Словно все его нутро превратилось в зловонный гнилой зуб, а Кит… Кит был бесчувственным стоматологом, ковыряющим и сверлящим его без анестезии.
– Это жизнь, мистер Дример, – откуда-то издалека прилетел к долговязому возбуждённый голос. Как быстро он менял интонации… – Жизнь, а не её следы на песке. А теперь…
– Экспеллиармус!
Взмах волшебной палочки, свист, хлопок. И снова также:
– Экспеллиармус!
Обезоруживающее заклинание выкрикнула никто иная, как Банти Хоггарт. Она сделала это дважды, однако, больше напоминавшая кость палочка так никуда и не делась из рук незнакомца.
– Мисс Банти!? – выкрикнул полулицый. – Желаете дуэль? Прекрасно. Защищайтесь!
Событие третье. Озорной дуэлянт
На перекрестке заиграла музыка. Банти не помнила название композиции, однако она была убеждена, что это Чайковский. Впрочем, времени на то, чтобы покопаться в памяти полулицый незнакомец ей не давал. Подражая дирижёру симфонического оркестра действуя в такт возникшей музыки волшебник, пытавший Дримера, отбивал её атаки странной палочкой, больше походившей на лучевую или локтевую кость подростка.
Одет он был в зеленую с красным клетчатую рубашку, черный жилет, застегнутый на три разные пуговицы: круглая, треугольная и прямая, – джинсы, и зеленые ботинки с красными шнурками. Его кудрявый темный волос спадал на плечи и был гуще с правой стороны.
Дример лежал на земле, в нескольких шагах от нападавшего. Он скрутился калачиком, и на него, решила Банти, можно не рассчитывать.
"Как всегда", – подумала про себя остролицая. Хоть и отметила, в тот же миг, что смотреть на него ей немного больно.
"Bulla os rem!" – быстро прокричал клетчатый.
Банти отмахнулась от пунцового облака, однако одна тонкая струйка пара все же проскользнула в её нос.
Стало сладко, будто рот наполнился розовым вареньем. Потом кисло, слово желудочный сок пустился наружу. Язык Банти сделал круг по ротовой полости и он, то и дело натыкался на странные, незнакомые предметы. Маленькие, точно икринки мойвы. Они были повсюду, и они увеличивались.
"Reduc…", – попыталась выкрикнуть остролицая, но не смогла. Тощая ниточка красной молнии вылетела из её палочки ужалив незнакомца в плечо не сильнее пчелы.
Икринки выросли, превратились в шлифованные предметы размером в пол дюйма. Щеки Банти вздулись, она открыла рот и на асфальт посыпались испачканные слюнною пуговицы.
– Вы знаете, – процедил кудрявый брюнет, – что вы филобутонист, мисс Хоггарт? Нет? Навязчивые идеи, разнообразные, модно говоря, хобби могут быть очень, очень опасны…
Остролицая хотела прыснуть ему что-то в ответ, однако она непроизвольно сглотнула, и квадратная пластиковая фурнитура застряла в её горле.
Банти выронила палочку, согнулась, живот спазматически задергался, на худой длинной шее задрожали, вздувшись, зеленые змейки вен. Не смотря на это из её рта продолжали сыпаться пуговицы, а ненавистная теперь мелодия не прекращала играть проливаясь, словно бы, со всех сторон.