- Это вполне могло случиться, если бы её оставили в живых, но её сняли с программы. Она шла не по тому пути: нужно было замаливать свою вину перед вашим родом. Выглядит так, словно вам расчистили вам дорогу для любви. Максима в кому уложили, эту – не хочу называть её по имени – с программы сняли.
- Его уложили в кому из-за меня?
- Чтобы уж он точно не мог прийти на свадьбу. А ты, если по-прежнему будешь собираться за него замуж из жалости, так и проживёшь рядом со спящим царевичем вместо того, чтобы быть с тем, кого любишь.
- Но мы не можем быть вместе, - я начала рассказывать про предостережения умерших родных, про то, что я могу потерять ребёнка.
- Авдотья, прости, я не имею права лезть во всё это. Ты сама должна принять решение. Или ты готова пожертвовать всем ради вашей любви, или ты останешься жить в одиночестве и страхах.
- Но я могу остаться инвалидом. Как Ника или хуже.
- Помнишь, сказку про русалочку: каждый шаг давался ей с болью, и она позволила отрезать себе язычок, чтобы побыть рядом с любимым. Пусть и недолго. А ведь был у русалочки и другой выход: счастливо прожить свои триста лет в море и похоронить свою любовь. Тебя ставят перед выбором: очень жёстким и решать только тебе, что ты выбираешь покой или любовь.
- Я боюсь, - вздохнула я.
- Любой бы испугался на твоём месте, но ты справишься. К тому же есть ещё одна вещь, которая вспомнилась: программу меняют, если твоя жизнь кому-то очень нужна. У меня есть знакомая: по гороскопу её смерть из-за онкологии должна была наступить через год, поскольку её программа была уже выполнена. А тут вдруг умерла её племянница, двое детей остались сиротами. Она взяла их к себе, и ей продлили жизнь. Мне кажется, у тебя… - в трубке раздались короткие гудки.
- Алло! – закричала я и снова нажала кнопку вызова. Абонент вне зоны доступа. Я пробовала ещё и ещё, пока не поняла, что он итак сказал слишком много, и я знала, о чём он говорил. Об этом же говорила Ляля. Но смогу ли я полюбить Амелию и вырастить дочь своей врагини, которая пронесла ненависть ко мне через столетия и прокляла наш род?
Отчаявшись дозвониться Виктору, я набрала номер отца. Его любимая Лика приезжает и свадьба отменяется. У него руки развязаны, могут хоть сейчас жениться. Мы вместе поедем её встречать в аэропорт. Неужели мои родители смогут быть вместе спустя тридцать лет? В это трудно поверить! Как круто всё изменилось. И, познакомившись с моим отцом поближе, я поняла, как они подходят друг другу. Но когда я вывалила новость на отца, его реакция оказалась непредсказуемой.
- Мне жаль, что так получилось у Лики, - неожиданно сказал он.
Я не поверила своим ушам: он столько страдал из-за того, что она выходит замуж, а теперь вместо того, чтобы радоваться, несёт эту чушь.
- Я не понимаю, - возмутилась я. – Не ты ли выпрашивал у меня фотографию, не ты ли говорил, что ты жалеешь, что не был настойчив.
- Я, - грустно подтвердил отец и замолчал.
- Может, ты собираешься вернуться к Лене или уже вернулся? – спросила я.
- Нет, что ты. Я подал заявление на развод.
- Завёл кого-нибудь? – начала терять терпение я.
- Нет, конечно.
- Тогда что? Скажи мне! – я чувствовала, что сейчас захлебнусь от злости.
- Ты только не нервничай, пожалуйста, - испугался он.
- Да как мне не нервничать, если я не могу понять, в чём дело? Когда всё идёт тебе в руки, ты начинаешь говорить, что тебе жаль.
- Я не ожидал, что она приедет так скоро, - странным голосом произнёс отец.
- А ты считаешь, что тридцать лет маловато для разлуки? Или слишком много, чтобы уже торопиться? – я чувствовала, что меня может разорвать от обиды.
- Вот ты кинула мне ссылку с уроками по программированию…
- Причём здесь это?! – возмутилась я.
- Нет, ты послушай. Я не хотел тебе говорить. Я не могу ничего понять в этих уроках!
- Если хочешь, я могу объяснить.
- Нет, я понял, что это не моё! Я слишком стар, чтобы учиться! Или слишком глуп!
- Ну и ладно, тебе не обязательно быть программистом!
- А кем я могу стать? Никем! Гожусь только, чтобы огурцы чужие поливать! А теперь ты ещё говоришь: Лика приезжает!