В коридоре послышалось топанье, Николай распахнул дверь. Растрёпанный, голый до пояса, в коротких шортах.
- Что случилось? – он оглядывал комнату с разбросанными вещами и меня на полу в короткой ночной рубашке на тонких лямках.
И тут я разрыдалась. Николай что-то пробормотал. Убежал и вернулся с Никой на руках, которую посадил в кресло напротив.
- Авдотья, - она наклонилась ко мне. – Что случилось? Кто всё это раскидал?
Я шмыгнула носом и вытерла слёзы.
- Я потеряла паспорт, - они оба одновременно выдохнули.
- Ну и что здесь такого?! У меня есть знакомый в полиции. Полковник. Он мне не откажет. Сделаем новый.
- Но сегодня я не смогу улететь домой, - я всхлипнула. – Не погуляю по бульварам, не куплю туфли. - Николай смотрел на меня, как на сумасшедшую.
- Девочка моя, но ты здесь можешь купить туфли и погулять по набережной вместо бульваров, - осторожно сказала Ника. – Хочешь, прямо после завтрака и поедем по магазинам.
- Вы не понимаете, - вздохнула я. – Я не могу здесь находиться. Не могу видеть солнце и море. Тяжело, когда столько света, а на душе так погано, - я чувствовала, что по моим щекам текут слёзы, но вытирать их мне не хотелось. Потеря паспорта стала последней каплей, которая привела к взрыву. Если бы только мне удалось сегодня улететь, я осталась бы в Никиной памяти сильной.
Ника сделала знак Николаю: тот ретировался из комнаты, хотя, мне он совершенно не мешал. Я дошла до такого предела отчаяния, что мне было всё равно, кто на меня смотрит.
- Я теперь понимаю, почему Мария сидела на стуле и не хотела никуда идти. Сил нет, тут, - я прижала руку к сердцу – всё болит. Я тоже никуда не пойду. Даже шторы не открою. Не могу видеть этот праздник.
- Так-так, - спокойно проговорила Ника. - А я вот думала: ты не сломаешься. Ты же осуждала Марию, говорила, что ей надо было пойти на набережную и найти кого-то, якобы это поможет забыть ей любимого. А у тебя-то всё ещё лучше.
- Что у меня лучше?
- У тебя даже свидание назначено с Максимом. Вот иди, забывай. Что в этом городе мало девиц, которые проливали слёзы по Таркану? Хочешь умножить их число?
Я даже не заметила, как слёзы высохли. Стыдно стало за крик свой и за беспорядок, который устроила. Не помню, чтобы когда-то я так распускалась.
- Но я всего лишь хотела уехать, - тихо сказала я. – В Москве мне стало бы легче.
- Не стало бы, - со знанием дела отсекла Ника. – Все наши беды переезжают с нами. И, вообще, сбегать к маме последнее дело. Ты не маленькая. На тебя вся надежда рода. - У меня даже подбородок приподнялся от таких слов. - И, пожалуйста, сделай одну вещь для меня.
- Что?
- Открой шторы, терпеть не могу эту больничную обстановку.
- Но я… не хочу видеть солнце.
- Пожалуйста, - голубые глаза Ники смотрели на меня с надеждой. Мне опять стало стыдно за себя. Прошлёпала босиком, открыла шторы и начала собирать вещи с пола. В комнату заглянул Николай. На подносе две чашки кофе.
- Я завтрак готовлю, – деловито сообщил он, переступив через мои вещи на полу. – Через десять минут вернусь за вами.
Оттуда, где я сидела, мне было видно два голубых кусочка: моря и неба. Я не могла решить, какой цвет ярче. Мы молча выпили кофе, потом я снова стала собирать вещи. Ника сидела на кресле, глядя вдаль.