И снова незнакомые мне ощущения, которые нахлынули на меня в ванной: маленькое голенькое тельце. Впалый животик. Нежнейшая кожа, которую я тёрла рукой с мылом, вместо мочалки. Да что её, не кормят что ли?!
Одежда, конечно, не высохла и требовала глажки. В номере оказался телефон, я попросила принести утюг.
Я выгладила нашу одежду и рубашку Максима. Старалась не думать, что рубашек мне тоже гладить не приходилось. Заплела Лане красивую косу вокруг головы. Мне нравилось, когда маман меня так причёсывала.
Взглянула на Максима: он ещё спал. Мужчины как дети, подумалось мне, когда, присев рядом, я тихо позвала его по имени. Непонимающий взгляд, потом улыбка и вот уже его руки притягивают меня к себе и нежно целуют.
- Авдотья! – он отпускает меня, заметив Лану за моей спиной.
Мне нравится такое утро. Я бы хотела так каждый день. И всё же я не могу не вспомнить, что Таркан произносил мое имя совсем иначе. И если бы я будила его, то испытывала бы иные чувства. Дикие и необузданные. Я вздохнула. Настанет момент, и я забуду.
После завтрака вышли на улицу. Яркое солнце заставило нацепить очки и нагрело плечи. О вчерашнем напоминали лишь владельцы палаток, прибивавшие навесы. Впрочем, торговля уже кипела. Мы остановились у киоска с детскими платьями, куда я подтолкнула Лану.
- А ну-ка, давай посмотрим, - я получала удовольствие, окунувшись в любимый мир шопинга, заставляя Лану мерить то одно платье, то другое, то отступив на шаг, критически её оглядывала. Всё было прекрасно, пока не прозвучали слова «ваша дочь». Увлечённая Лана этого не слышала. Зачем судьбе понадобилось так изысканно издеваться надо мной? Сначала мужчина, в которого я влюбилась? Потом это подобие семьи? Я уже не слышала голосов, вышла из палатки, испытывая странную слабость. Максим, стоявший снаружи, посмотрел с удивлением, а я почувствовала, как по щеке у меня сползает слеза. Захотелось заорать на весь мир: ребёнка хочу!
- Я хочу это! – передо мной появилась сияющая Лана в голубом платье с якорями. Она светилась от счастья.
- Берём! – я вытащила кошелек, но Максим опередил меня, протягивая купюру.
- Я пойду в нём, можно? – спросила Лана, всё ещё не отрывавшая взгляда от зеркала.
- Конечно, - согласился Максим и взял её за руку. – А теперь мы должны поискать твою маму. - Он взглянул на меня. – А то нас обвинят в киднепинге. Всё хорошо, но возможно её уже ищут.
Они пошли вперед и вскоре оказались на том же месте, где началась наша история. Мы оба легко его узнали по оторванному навесу.
Максим присел на корточки перед Ланой:
- Здесь мы вчера тебя нашли. Может, ты вспомнишь дорогу домой?
- Но я не хочу домой! Пожалуйста, - она с мольбой заглянула мне в глаза. - Я хочу остаться с вами!
Они долго препирались. Лана не помнила дорогу домой и не хотела попытаться её поискать. Единственное, что удалось вытянуть: то, что она из Саратова и с мамой приехала на море. Они жили в комнате с двумя кроватями, а в туалет ходили на улицу. До моря добирались на автобусе.
- Ну что, идём в полицию? – спросил, понизив голос Максим.
- Побудь с ней, я позвоню Нике.
Я отошла в сторонку. Ника разрулила ситуацию, продиктовав адрес полиции и фамилию дежурившего полицейского, к которому нужно обратиться. О пропаже девочки никто не заявлял. Лана ничего не спрашивала. Вся её радость сдулась, как воздушный шарик. Её ручонка вяло лежала в моей, девочка смотрела себе под ноги.
Закричала она только, когда увидела полицейских.
- Они злые! Они маму забирали. Не отдавайте меня им! – она рванулась назад, но тут же была поймана Максимом. Он схватил её на руки, она кричала, била его по груди кулачками.
Потом её увели, а мы долго писали объяснительные, отвечали на вопросы.
Я попросила, чтобы до того, как найдутся её родственники, она осталась у нас, а не в приюте, но полицейский только покачал головой.
- Мы не имеем права. Вы должны были сразу заявить в полицию.
- Была буря, мы еле добрались до гостиницы. Телефоны не работали. Мы что, не могли её накормить и дать выспаться? – я чувствовала, как внутри подбираются слёзы, а желудок сжимается, грозя извергнуть завтрак.