- Я думал, что русалки приняли тебя за свою и забрали в своё подводное царство, - сказал Максим, глядя, как я перебираю спутанные мокрые волосы.
- Это было здорово, спасибо, - я присела на камушек, наблюдая за его ловкими движениями. Нет прекраснее зрелища, чем наблюдать, как мужчина готовит мясо на костре.
Наевшись, мы сидели рядом, не касаясь друг друга, и смотрели на море. Максим так и не искупался, словно боялся, что я сбегу. Лениво разговаривали обо всём и ни о чём.
В десять я начала зевать, Максим тут же предложил пойти домой. Мы шли, вдыхая ароматы южного города. Мне было хорошо, даже хотелось сказать: спасибо, что не приставал ко мне. Отчего-то я думала, что он поцелует меня на прощанье, но Максим только спросил:
- Ну как, второй раз свидание получилось лучше?
- Конечно. Мы даже можем повторить как-нибудь.
Сама удивилась, что я это сказала. Мне даже захотелось поцеловать его. Вот, пойми нас женщин?!
- Тогда я позвоню.
- Звони, - он стоял, не делая попытки коснуться меня, и я сама протянула руку. – Спасибо за ужин. Шашлык был великолепен.
Лёгкое вежливое пожатие. Домой я вернулась обескураженная. Вот это выдержка. Если бы не было первого свидания, я бы подумала, что ему не нравлюсь. Ладно, поживём, увидим. Я с удовольствием вытянулась на кроватке и вскоре заснула.
Видимо, за последнее время я отвыкла от посещения гостей по ночам, поэтому, когда увидела полупрозрачный силуэт мужчины с усами в гимнастёрке и с орденами на груди, чуть не вскрикнула.
- Авдотья, я Иван, муж Марии.
Я тут же вспомнила фотографию. Выглядел он так же: лысый, лицо серьёзное, закрученные наверх густые усы. Большой нос с горбинкой его не портил, а подчёркивал брутальность. Я инстинктивно натянула одеяло: всё-таки мужчина в гостях.
- Мария больше сможет появиться, я вместо неё, хотя она сама хотела рассказать эту историю.
- А что с Марией?
- Её забрали из-за того, что она слишком долго находилась между двумя мирами и не двигалась вперёд, но это сложно понять, когда живёшь на земле. Я спасу Марию, буду делать то, что им надо вместо неё, а она пойдёт по своему пути. Им всё равно чью душу эксплуатировать. Но я здесь не для того, чтобы говорить о нас, времени мало. Мы поговорим о тебе. Ты должна знать ответ на вопрос, который часто себе задаёшь.
Мне вдруг стало страшно. Захотелось сбежать к Нике. Тело покрылось мурашками.
- Не все вещи мы готовы услышать, но раз ты снова пришла в этот род, чтобы всё исправить, ты сильная и сможешь справиться. Кстати, у тебя был выбор и даже твой наставник тебя отговаривал, но ты сказала, что должна. В этом вы похожи с Марией.
- Какой наставник?
- Наставник, который вместе с тобой составляет программу твоей жизни, в которой ты должна исправить прошлые ошибки и чему-то научиться. Когда попадаешь на землю, об этом забываешь и задаёшь себе вопрос: почему у Наташи всё хорошо, а у меня одни проблемы? Вечный вопрос: за что мне такое? Как за что? За прошлые ошибки. К тому же твоё решение. Вот ты сама выбрала себе такую жизнь.
Я затаила дыхание.
- И что я сделала?
Одна тысяча восемьсот семьдесят седьмой год. Русско-турецкая война. Восстание в Абхазии при поддержке турков. Турецкая армия временно заняла Абхазию, а когда наши выгнали оттуда турков, ты работала медсестрой в госпитале и однажды, возвращаясь домой, обнаружила раненого. Он был очень слаб, ты привела его домой и решила сначала поставить на ноги, а уже потом сдать нашим, но поправлялся он медленно. Вы были молоды, вам не было дела до войны между государствами. Вашими душами и телами овладела любовь.
Иван вздохнул.
- На войне чувствуешь по-другому. Каждая минута может оказаться последней. Я это понимаю. Ты попала в сложную переделку: не могла его сдать, не могла оставить. В результате вы оба покинули страну по поддельным паспортам. Всю жизнь скрывались, но любили друг друга.
- И это всё, что я сделала? Полюбила?
- Было ещё кое-что из-за чего тебе следовало помочь ему бежать, если уж ты не могла его выдать. Он был женат и у него были дети.
Я зажала себе рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Кажется, я начинала понимать и боялась услышать то, что я знала: прозвучит в моём мозгу громче любых слов.