— Ну, здравствуй! — услышал вдруг Ленька и увидел голову мужчины, выглянувшего из-за высокой спинки кресла, стоявшего так, что со стороны входа сидящего никак нельзя было увидеть. — Это ты и есть… Леонид? — спросил улыбавшийся мужчина, продолжая сидеть.
Кошмарик, чтобы лучше его видеть, пошел к креслу и встал напротив. Это был мужчина лет сорока, седоватый и широкоротый, с приятным лицом, мужественным и открытым, что совсем успокоило Леньку. Хозяин держал в руках толстую книгу и не выпустил ее из рук, даже когда перед ним встал гость.
— Да, я — Леонид, Ленька, — кивнул Кошмарик, — это я повесил объявление. Вам нужна монета?
Мужчина медленно поднялся. Он был сухопарый, высокий и сильный, судя по широким плечам. И вдруг Кошмарик ощутил сильный запах «Чемпиона», идущий от хозяина, и тут его радость сменилась страхом. Кошмарик только сейчас ясно осознал, что вымогать у этого человека деньги он может лишь в случае признания маньяком своих преступлений, да еще требовалось как-то убедить его в том, что эти признания свидетельствуют против него. Но в кармане Кошмарика лежал плейер, способный работать как диктофон, он и был единственной надеждой Леньки.
— Нужна ли мне монета? — спросил мужчина. — Пока об этом не будем говорить. Вначале я должен тебе представиться… Ленька. Называй меня так — Любитель!
— Любитель чего? — не понял Кошмарик, а мужчина, растягивая в улыбке рот, сказал:
— А ты, я вижу, понимаешь тонкий юмор. Я — просто Любитель! Конечно, это не имя, но мне удобно представляться так. Идет?
— Конечно, Любитель! — улыбнулся в ответ Кошмарик. — Мне очень нравится это имя. Я бы сам хотел назваться Любителем, потому что тоже много чего люблю.
— И что же ты любишь? — на лице Любителя изобразилась заинтересованность.
— Много! «Алису» люблю, мотоциклы крутые, хорошие шмотки, вкусную шамовку, пиво «Карсберг», а еще — рыбалку.
— Да, немало! — улыбнулся Любитель. — А хорошую музыку, старинные картины, мебель, фарфор, бронзу любишь?
Мужчина взял со стола пульт, навел его куда-то в угол зала, и тут же со всех сторон, будто обволакивая все вокруг сладкой пеленой, зазвучала тихая спокойная музыка — скрипки, виолончели, флейты и гобои.
— Нет, эта музыка не по мне. Скучная, просто голяк. У вас «Алисы» нет? — спросил Кошмарик, немного послушав.
— К сожалению, нет, — как-то сухо ответил Любитель, выключая музыку. — Ну, так давай поговорим о деле? Что ты хотел продать?
— Одну старинную монету, римскую, серебряную…
— Да, да, я помню — пятый век до новой эры. Так ведь?
— Все верно, — сказал Кошмарик, залезая в куртку, чтобы достать бумажник, где у него хранился карандашный рисунок с монеты Каракаллы. — Только с самой монетой я к вам идти сегодня не решился. Она немалых денег стоит. Вот рисунок…
Ленька протянул Любителю листок. Мужчина с листком подошел к красивому торшеру, где каждая лампа была заключена в цветок изящной формы из стекла. Кошмарик внимательно следил за его лицом и видел, что на нем появилась счастливая улыбка.
— Вот это да! — сказал он, ударив рукой по листу бумаги. — Сестерций Каракаллы! Не такой ли у тебя?
И любитель, сунув руку в карман брюк, что-то выудил оттуда и подошел к Кошмарику — на его раскрытой ладони лежала монета, проданная Ленькой в комиссионку! Как он не учел того, что лысый перекупщик, которого Володя повстречал на горе, мог привезти Любителю сестерций. Нужно было что-то ответить, и Кошмарик с простодушием воскликнул:
— Вот уж в умат! Точь-в-точь как моя монета!
— Выходит, так, — сверлил Любитель взглядом Леньку. — Мне ее на днях один человек привез из Петербурга. На меня работают многие. Знают мое пристрастие. Я ведь Любитель…
Кошмарик осмелел. Значит, оценщик из питерского магазина не сказал хозяину о том, кто принес ему монету. Это давало Кошмарику шанс.
— Мастер, — переходя к своей обычной развязной манере, начал Ленька, — и почем же загнал тебе монету тот мен?
Любитель удивленно взглянул на Кошмарика — «мастер» и обращение на «ты», видно, задели его, но обижаться он не стал.
— Ты, похоже, хочешь узнать, какую цену я бы мог предложить за твой сестерций?
— Ну да, мастер, конечно. Я ведь для этого и пришел к тебе.
Любитель подумал, провел рукой по лбу:
— Ну, долларов двести удовлетворили бы тебя?
— Нет! Это не цена! — небрежно сказал Ленька. — Пятьсот баксов, не меньше. Питер большой, найду покупателя в другом месте. Мне спешить некуда.