— Джо, — крикнул я, оглядываясь, — смотри! — Я резко повернулся и вдруг увидел… Карригана!
Прижатый к барьеру, полицейский инспектор смотрел на упавшую девушку, держась за дужку очков, как это обычно делают близорукие, когда хотят что-то хорошенько разглядеть.
Я отвернулся. Мне не хотелось, чтобы Карриган меня заметил, — пошли бы расспросы и разговоры, от которых было бы трудно увильнуть.
Тем временем Джо протиснулся ко мне и смотрел во все глаза на сцену. Я легонько толкнул его и стал выбираться из толпы.
— Вижу, вижу… — отмахнулся он.
— Там, направо, в конце барьера, торчит Карриган, — прошептал я, увлекая его с собой. — Идем. Мне не хочется с ним сегодня встречаться. Тем более здесь.
Скоро мы очутились на людной аллее. Быстро, по-летнему спускались сумерки. Один за другим появлялись разноцветные, мигающие, взлетающие к небу и плыву-щис огни. Казалось, что весь Кони-Айленд превращается в гигантскую карусель, которая крутится все быстрее и быстрее. Усталые люди с потными, напряженными лицами и широко раскрытыми бессмысленными глазами жадно бросались от аттракциона к аттракциону будто именно в этом был смысл их жизни.
Чтобы быть услышанным в невероятном шуме, который царил вокруг нас, Джо почти кричал:
— Я говорил тебе старик Карриган не дурак. Он, конечно, не сидел сложа руки, пока ты беседовал с вдовой и с кассиршей.
— Но откуда он узнал про эту девушку? — недоумевал я. — Неужели мисс Паризини…
— Э, брат! Про нее, кроме кассирши, знали по меньшей мере еще четыре человека. Смотри, — он стал загибать пальцы, — сам Губинер, его управляющий, их жены…
Но мне не хотелось слышать ни о Карригане, ни о Губинере, ни о его управляющем, ни тем более об их женах. Я думал о девушке, которую только что видел. В самый последний момент я разглядел ее лицо: молодое, красивое и вместе с тем какое-то жалкое, затравленное.
А Джо все не умолкал:
— Во всяком случае, мы уже близки к финишу. Дело начинает проясняться: между этой миловидной девушкой и мексиканцем, возможно, произошел спор из-за работы. Но мне не хочется верить, что она имеет какое-нибудь отношение к убийству. Мак, ты видел ее лицо?..
— А что ожидает убийцу? — перебил я своего спутника,
— Убийцу? А ты это сейчас увидишь своими глазами. Мы как раз туда идем.
Прислонившись к деревянной стене освещенного со всех сторон мощными прожекторами балагана, худой человек с длинным обветренным носом держал черный кружок микрофона возле самых губ и устало шевелил челюстями. Трудно было поверить, что это именно его голос заглушает грохот поезда на «русских горах», крики назойливых продавцов кукурузных хлопьев и тяжелые удары огромного деревянного молота по силомеру:
ЕДИНСТВЕННАЯ В АМЕРИКЕ АТТРАКЦИОН! КАЗНЬ НА ЭЛЕКТРИЧЕСКОМ СТУЛЕ! ДЕМОНСТРИРУЕТСЯ СО ВСЕМИ ПОДРОБНОСТЯМИ КАЗНЬ НА НАСТОЯЩЕМ ЭЛЕКТРИЧЕСКОМ СТУЛЕ! ТОЛЬКО ЗА ОДИН ДОЛЛАР, ЕСЛИ У ВАС ВЫДЕРЖАТ НЕРВЫ, ВЫ МОЖЕТЕ БЫТЬ СВИДЕТЕЛЕМ КАЗНИ НА ЭЛЕКТРИЧЕСКОМ СТУЛЕ! ПРЕДСТАВЛЕНИЕ НАЧИНАЕТСЯ ЧЕРЕЗ ПЯТЬ МИНУТ. СПЕШИТЕ ПРИОБРЕСТИ БИЛЕТ, ЛЕДИ И ДЖЕНТЛЬМЕНЫ!..
Разумеется, я и раньше бывал в парке аттракционов Кони-Айленд. В молодости я с увлечением катался на «чертовом колесе», блуждал по темным лабиринтам «заколдованного города», разинув рот смотрел на живую «говорящую голову» и несся с быстротой ветра по крутым склонам «русских гор». Помню треск огромного лотерейного колеса, заманчивые выигрыши в тире и ряды бутылок виски в традиционном аттракционе «Попади в негра». Но такого аттракциона, как тот, перед которым я сейчас стоял, в то время не было.
Высокое серое здание, увенчанное грубой фигурой Фемиды, со всех сторон освещалось мощными прожекторами. Богиня правосудия держала в одной руке весы, а другой показывала на огромную черную вывеску:
КАЗНЬ НА ЭЛЕКТРИЧЕСКОМ СТУЛЕ
АТТРАКЦИОН
Ниже вывески, за толстыми прутьями похожего на клетку зарешеченного балкона, в скорбной позе сидел человек в полосатой одежде арестанта. Над балконом, на небольшой открытой площадке, ощетиненной посеребренными жерлами громкоговорителей, было выставлено черное кресло с высокой спинкой и подлокотниками. Ремни и блестящие металлические контакты не оставляли никакого сомнения — это была модель электрического стула. Словно подчеркивая государственное значение этого мрачного трона смерти, возле него стоял полисмен. Огромный и величественный, блюститель закона разглядывал толпу, гудевшую под ним, с презрительным спокойствием, будто следил за прогулкой арестантов на тюремном дворе.
— И как он только не оглохнет от этих репродукторов! — крикнул я Джо, кивая на человека, изображающего Закон в моей стране.
— Не туда смотришь! Вон он, внизу. Который говорит в микрофон. Зазывала…
Я не сразу понял своего друга.
— Ну, тот, которого подозревают в убийстве, — стараясь говорить не очень громко, объяснил мне Джо. — Лой Коллинз, зазывала аттракциона. А вот и люди Карригана торчат возле него. Видишь? Те двое, в светлых шляпах… Ба! Да я их прекрасно знаю!
Боже мой! Значит, это и был тот самый человек… Только теперь я заметил, что у него усталое, серое лицо и тоскливый, как у загнанного животного, взгляд.
— Удивительно, как это он не сбивается, — покачал головой Джо, — ведь те двое не дают ему ни минуты покоя!
КАЗНЬ НА ЭЛЕКТРИЧЕСКОМ СТУЛЕ! ЕДИНСТВЕННЫЙ
В МИРЕ АТТРАКЦИОН! ТОЛЬКО ЗА ОДИН ДОЛЛАР, ЕСЛИ У ВАС
ВЫДЕРЖАТ НЕРВЫ, ВЫ МОЖЕТЕ БЫТЬ СВИДЕТЕЛЕМ
КАЗНИ. —
ревели громкоговорители.
Голос звучал торжественно и проникновенно.
Со стороны могло бы показаться, что те здоровенные парни, которые стояли рядом с зазывалой, были его приятелями. Они громко разговаривали, хохотали, часто обращались к нему и даже хлопали по плечу.
— Теперь ты понял? А после работы они пойдут за ним по пятам, вместе с ним зайдут в столовую, будут ему мешать обедать и все время, беспрерывно, будут говорить о том, что он подлый убийца и ему никуда не уйти от правосудия и что лучше пусть он сам сдастся в руки полиции, иначе они ему переломают все кости…
Да. Теперь я знал, что это такое: «демонстративная слежка»… И все-таки зазывала не вызывал моей симпатии. Чем больше я на него смотрел, тем больше проникался к нему неприязнью. И рост его, и комплекция, и оттенок волос, и цвет костюма — все совпадало с приметами убийцы швейцара Музея восковых фигур: он был худ и, безусловно, пролез бы сквозь любое окно музея; он был среднего роста, как раз, как предполагаемый убийца мексиканца Монтеро; он был в простом темно-синем пиджаке такого же оттенка, как и ворсинки, которые мне показывал Карриган; из-под его шляпы выбивались черные блестящие волосы…
Неужели миловидная девушка из «Переворачивающейся кровати» его сообщница? А может быть, она просто жертва в его руках?.. На память мне пришли многочисленные примеры, когда бандиты заставляли женщин и детей под страхом смерти участвовать в преступлениях. Я уже легко себе представлял зазывалу в роли убийцы и негодяя.
— Идем, старина, не смотри так пристально. Ведь если эти типы меня заметят, обязательно расскажут Карригану. А старик хитрый, он сразу поймет, что мы здесь кого-то высматриваем. Давай встанем в очередь за билетами.
Нам уже не видно было Лоя Коллинза, но его голос все время гремел где-то рядом, призывая смотреть «со всеми подробностями» казнь на электрическом стуле.
— Странно… — задумчиво покачал головой Джо. — Человек, за которым охотится полиция, призывает смотреть на то, что ему самому должно внушать невероятный ужас.
— Удивительно. Но вряд ли так уж странно, — отозвался я. — Помнишь кинофильм «Преступление и наказание»? Там очень хорошо показано, что притягательная сила наказания для некоторых людей даже важнее, чем цель, достигнутая самим преступлением. Говорят, что нередко преступления совершаются на почве необузданного влечения к сильным ощущениям.