А ещё путники слыхали, как из чащобы раздавался чей-то голос, словно сумасшедший человек, который говорит сам с собой. Невидимка то причитает, плачет навзрыд, воет зверем, а то вдруг начинает сердиться и ругает кого-то на чём свет стоит. Голос визгливый. А говорит, как на иностранном языке, слов не разобрать.
''После бормотухи на ярмарке небось и не такое покажется'' – подумал Митро.
Под ногами начала хлюпать вода, заливаясь в сапоги. Непрекращающаяся морось с неба, оседала на одежде и ткань её уже не впитывала, разбухнув от влаги. Призрачная тропа исчезла окончательно, уступив место высокой траве. Деревья становились ниже, превращаясь в кусты.
В сумерках казалось, что он заблудился. Кругом кочки, вода и низкорослая ива. Топких мест тут не было, под грязью твёрдая поверхность, так что увязнуть он не боялся. Страшно было потерять направление и уйти мимо деревни, дальше в чащу.
Вдруг слева, прямо в зарослях, мелькнуло что-то белое. В сизом свете уходящего дня, не удавалось разглядеть подробности.
Поравнявшись с кустами, парень пригляделся и тут же шарахнулся в сторону. Сердце забилось часто и тяжело. В кустах сидел ребёнок, обхватив себя руками и спрятав голову меж колен. Некогда белая ткань рубахи, в которую он был одет, испачкалась. Тёмные разводы узором чернели на ткани. Ужас сковал Митро. Хотел было побежать сломя голову, а ноги словно в землю вросли. Схватился за нательный крест, но вместо молитвы, почему-то крикнул: «– Чур меня!».
Ничего не случилось, никакой реакции, только филин заухал где-то рядом, заставляя колени Митро подогнуться. Поняв, что от страха не может двинуться, крикнул:
– Эй ты, ну ка, если человек выходи, а если бес, знай, за мной ангел божий стоит.
В ответ тишина. Ребенок не повернулся и не сказал ничего в ответ.
В груди Митро стучал набат, но минуты шли, а ничего не происходило. Постепенно жизненная сила возвращалась к парню, прошло оцепенение. Он встал, отряхнув колени, и нагнувшись, осторожно отодвинул ветви ивняка.
Скрюченное маленькое тельце было глубоко в зарослях, видимо ребенок прятался от кого-то и забрался как можно дальше. Митро дотянулся до рубашки, схватил за край и потянул на себя, готовый поймать останки, но внезапно то что когда-то было ребёнком рассыпалось в прах, маленькие косточки сложились внутрь и в руках осталась только рубаха, клок волос и веревка с амулетом, тем, что мамки детям на шею вешают.
Митро опешил, но руки не разжал. Запеленал в грязную робу талисман, присыпал землёй кости и вылез из-под ивы. Хотел было идти, но остановился, и решил, что надо что-то сказать.
– Ты малец надеюсь упокоишься, не знаю, найду ли я это место опосля, потому отдам твои вещи бабке Агафье, она знает, что делать. Отправишься к ангелам.
Напоследок парень перекрестил ивняк и пошёл в направлении деревни.
Солнце давно село, но на счастье Митро взошла полная луна, осветив лес серебром. Низина с липкой грязью кончилась, под ногами стала пружинить подушка из мха, вдоль вновь обретённой тропы высились разлапистые ели.
Настроение у парня с каждым шагом становилось лучше, скоро деревня.
Вдруг впереди, из-за чёрного ствола вышла женщина. В темноте сложно было разглядеть кто это, одежда странная, не одеваются сейчас так, лицо не разобрать.
Митро отчего-то пробил озноб. Он остановился и замер, вглядываясь вперед до ломоты в глазах.
И тут женщина полыхнула белым огнём и закричала. Громко, отчаянно, никогда такой вопль не забудешь.
Парень попятился назад, обливаясь холодным потом.
– Ты кто? Что надо? Чур меня! Чур!
Призрак не переставая кричать, вытянула руки вперёд.
Пятясь назад, парень судорожно вспоминал чему его бабка учила.
– Именем Господа нашего, заклинаю, изыди нечистая! Вера моя крепка!
Внезапно Митро ойкнул и начал заваливаться назад, нога скользнула по влажному корню. Заплечный мешок остался на месте, смягчив падение, но ладонь разжалась и останки несчастного дитя упали на дорогу.
Женщина внезапно замолчала, а потом громко стала причитать на тарабарском языке. В одно мгновенье призрак оказался возле Митро. Он уж и с жизнью попрощался. Но фантом на него внимания не обращал, вместо этого присел возле детской рубахи и запел тихую мелодичную песню.
Раскачиваясь взад-вперед, женский силуэт стал гаснуть, сделался почти прозрачным, а потом полыхнув исчез вместе с печальной ношей Митро.
Парень лупил глаза в темноту, вглядываясь и боясь пошевелится. Но через какое-то время поняв что его не будут убивать, встал и поднял мешок. Снеть примяло, горшки и плошки побило, но Митро был рад что жив остался. Как добрался до деревни парень не помнил. Мать сказала, что пришёл и упал у порога. Спал сутки, а проснувшись рассказал о своём приключении.