— Но я думал, что ты... — нерешительно промямлил Майк.
— Ты что, полагаешь, я сидел бы тут, сосал палец все эти десять лет, если бы знал? Конечно, я догадывался, что статуэтка была настоящей. Я понял это с первого взгляда. Но Джейк перехитрил меня. Он клялся, что подделал статуэтку и умолял уволить его без скандала. Мне нужно было на следующий день ехать в Асуан, а когда я вернулся, Джейк уже выехал из страны.
Он умолк, чтобы перевести дух. Так это выглядело. Но я знала, почему на самом деле он прервал свою речь. Низко опустив голову и сжав кулаки, я недоумевала, чего ради он деликатничает по поводу дела, неприглядность которого всем очевидна.
— Только гораздо позже, — наконец заговорил Джон, — я заподозрил причастность к этому Абделала. Он с самого начала имел отношение к бесценным находкам: если для Джейка сувениром из гробницы была статуэтка, то для старика — скарабей. Но когда я додумался до этого, Абделала уже нельзя было расспросить. Насколько я понимаю, только эти двое знали местонахождение гробницы. И оба они, позвольте вам напомнить, мертвы.
Последнее слово прозвучало резко, словно упал камень, и напряженную тишину нарушили шаркающие шаги иссохшего тщедушного египтянина, который пришел сказать нам, что прибыла директорская машина.
Неоспоримая логика рассуждений Джона отрезвила не в меру размечтавшихся слушателей. Я понимала, что решение проблемы впереди. Ни Джон, ни Майк не откажутся от своих надежд, а Блоч уже прикидывает варианты атаки, судя по его крепко сжатым губам и отсутствующему взгляду. Но в тот момент нам всем нужно было время, чтобы прийти в себя, а Ахмед к тому же нуждался в покое и должном медицинском уходе. Джону чуть не на руках пришлось нести парня по проходу и усаживать в поджидавшую машину. Майк в хмуром молчании забрался на заднее сиденье.
— Мне нужно позаботиться о парнишке, — сказал Джон, обращаясь к Блочу. — Увидимся позже.
— Ты чертовски прав, — ответил Блоч, криво улыбаясь.
— Мне жаль, что я не могу подвезти вас, но автомобиль полон. Садись на переднее сиденье, Томми.
— Спасибо, — холодно сказала я, — но лучше меня подбросит кто-нибудь. Может, вы, мистер Блоч?
— Конечно, — любезно согласился сей благовоспитанный джентльмен.
— В отель ты не вернешься, — бросил мне Джон. — Я пошлю людей за твоим багажом.
— Нет, вернусь, и ты никого не пошлешь, и не думай, что чего-нибудь добьешься криком. Не хватало мне только в этой ситуации перебраться в институт.
Джон раскрыл рот, чтобы заорать, что, несомненно, способствует понижению его кровяного давления, но потом посмотрел на толкущихся вокруг туристов и передумал.
— Тебе нельзя возвращаться в отель. Это небезопасно.
— Не слишком убедительно, даже для тебя, — парировала я с ухмылкой. — Ты, видно, принимаешь меня за дурочку, Джон! Я точно знаю, что ты задумал. Через пять минут после того, как я прибуду в старый родной институт, ты устроишь мне допрос, привязав к стулу, в лицо мне будет бить яркий свет, а над головой свистеть резиновая дубинка. В лучшем случае из милосердия напичкаешь наркотиками. Нет уж, уволь.
Усы у Джона задергались, что случалось, когда он бывал вне себя. Я всегда предполагала, что во время подобных приступов ярости он безжалостно кусает свою верхнюю губу, именно поэтому усы дергаются, но еще никогда яне была настолько близка к подтверждению этого предположения. Не вмешайся Блоч, Джон силком запихнул бы меня в машину.
— Ты, Джон, отпетый негодяй, — заявил почтенный господин, — если замышляешь такое. Милая молодая леди знает, где эта... это место находится, не больше чем ты сам. Точно так же, как ты, стала бы она ждать десять лет, если бы знала?
Джон, словно не замечая его, заговорил, обращаясь ко мне:
— Томми, я не думаю, что Джейк рассказал тебе хоть что-то. Но я, черт побери, уверен, что тебе известно кое-что, о чем ты мне не сообщила. Однако дело не в этом, а в том, что другие могут подумать так же. Вспомни, что произошло с Ахмедом сегодня утром. Я не хочу, чтобы горничная нашла тебя завтра утром в таком же состоянии.
— Нет! — Я отступила от руки, которую он протянул, чтобы помочь мне сесть в машину. — Ты просто пытаешься меня запугать. Я не знаю ничего об этой проклятой штуке и знать не желаю. Эй! Верни мне статуэтку!
— Нет, нет и еще раз нет, — сказал Джон, повышая голос. — Это единственная вещь, которую я могу изъять у тебя, чтобы не вводить в искушение кого-нибудь другого сделать это силой. Последний раз спрашиваю, Томми. Ты едешь?
— Нет!
— Да катись оно все к чертовой матери!
Это проклятие, произнесенное по всеуслышанье, привлекло внимание любопытствующей толпы. Джон обласкал зевак взглядом и вскочил в автомобиль. Затем он высунул голову из окошка и произнес финальную реплику:
— Ты по-прежнему упиваешься своим горем, не желая расстаться с прошлым, не так ли? Если бы Джейк не был мертв, я убил бы его собственными руками за то, что он сделал с тобой!
Я держала себя в руках всю дорогу до отеля и справилась бы с собой и там, если бы не мистер Блоч. Вместо того чтобы проводить Ди в ее номер, он последовал за мной в мой и, войдя, прикрыл дверь.
— Томми... ничего, если я буду так вас называть?
— Пожалуйста, — угрюмо ответила я, бросая сумочку на кровать.
— Томми, не обращайте внимания на выходки Джона. Вы же знаете, какой он.
— Если вы скажете, что у него золотое сердце, я... я закричу. У него сердца нет. Вместо него — обломок гранитной плиты, покрытый египетскими иероглифами.
— Он любит вас, — сказал Блоч и усмехнулся при виде выражения моего лица. — Он знает вас с младенческих лет, моя дорогая. У него просто маловато опыта в выражении отеческих чувств. Я хорошо представляю себе, что он чувствует.
— Ради Бога простите меня. — Я приложила руку ко лбу, голова у меня раскалывалась. — Не хочу показаться невежливой, но я сейчас не в состоянии разговаривать.
— Я хочу сказать только одно. То же самое, в чем Джон пытался вас убедить. Забудьте прошлое. Перестаньте терзать себя из-за того, что сделал Джейк.
— Мне было все равно, — я говорила словно сама с собой, — когда его обвинили в подделке статуэтки. Интересно, почему? Потому что это показалось мне необычным и романтическим? А потом я решила, что он невиновен. Это было еще более романтично.
— Джейк не сказал вам правды?
— Он... у него не было времени, чтобы хоть что-то мне рассказать. Я никогда уже не узнаю, как бы он все объяснил или как бы поступил. Все произошло так внезапно, — сказала я и хихикнула, это прозвучало неожиданно и дико. — В тот полдень, уезжая, он надел свой лучший серый костюм. Он выглядел таким красивым и молодым — на вид можно было дать года двадцать два. Он улыбнулся мне и взъерошил волосы. «Знаешь тот банк, — сказал он, — который я собирался ограбить, детка? Ну вот, день настал!» И уехал. Я слышала, как он насвистывал, спускаясь по лестнице. Машину нашли почти сразу же. Был ранний вечер, когда пришел полицейский и обо всем сообщил мне.
— Надо полагать, — невесело заметил Блоч, — это было сделано не слишком тактично.
— Он старался. Тактично такое невозможно сообщить.
— Да... Для вас словно наступил конец света. — В голосе Блоча была та доброта, которой так не хватало расстроенному и смущенному полицейскому. — Мне кажется, я могу понять не только то, что вы чувствовали, но и почему так отреагировали. С несчастьем, в котором некого винить, труднее всего смириться. Хочется найти виноватого, не важно кого. Что проку винить Бога, ему не отомстишь.