— Убирайся! — вновь заорал Элий. — Или я велю послать за огнеметами!
Казалось, монстр понял угрозу, ибо взмыл вверх и понесся, вытягиваясь длинной белесой змеей в бледном небе. Завитки тумана клубились вокруг его посверкивающего в лучах солнца влажного тела. Вигилы, видя, что тварь не собирается больше нападать, кинулись к лежащим на мостовой. Но все были уже мертвы. Лишь вигилу, которого Элий вырвал из лап чудовища, посчастливилось остаться в живых. Спасенный плакал и смеялся одновременно и совсем обезумел. Он схватил Элия за локти и, встряхивая руки, повторял непрерывно:
— Цезарь, я твой должник! Повторял до тех пор, пока друзья его не увели. Элий двинулся к проулку, из которого, как из норы, выполз монстр. Улица была пустынна, люди боялись высунуться наружу. Лишь одна дверь на мгновение приоткрылась, но тут же захлопнулась.
Элий в сопровождении Квинта добрался до перекрестка. Перед ним высилось здание с портиком из белых колонн коринфского ордера. На фронтоне была выбита надпись золотыми буквами:
«Медицинский центр имени Галена». Элий толкнул массивную дубовую дверь. Атрий был полон народу. Тем неестественнее была мертвая тишина внутри. Все смотрели на Элия и не могли двинуться с места. Его неровные шаги гулко отдавались под сводами. Он шел к людям, а они медленно пятились, будто он тоже превратился в монстра.
— Чудовище улетело из города! — Никакого ответа. Казалось, они и не рады, что тварь исчезла. — Кто-нибудь видел, откуда оно выползло?
Все по-прежнему молчали.
— Кто-то должен был видеть…
— Я, — донесся мальчишеский голосок. Люди медленно расступились. Паренек подался вперед. Худенький белокожий мальчик лет восьми в коротенькой линялой тунике.
— Я, — вновь выдохнул малыш едва слышно.
Элий взял его за руку.
— Идем, покажешь мне это место.
— Я… я боюсь.
— Не бойся. Видишь — у меня меч. Я ударил чудовище, и оно удрало. Если оно явится, я вновь его ударю. Я был гладиатором.
— Гладиатором? Здорово! — воскликнул мальчонка, и страх его испарился.
Наверняка он не знал, кто перед ним, не обратил внимания на пурпур туники. Ткань цвета свернувшейся крови еще ничего для него не означала. Мальчишка вывел Элия из центрального здания и повел по боковой дорожке к кирпичному одноэтажному домику. На обитой металлом двери висела бронзовая табличка. «Радиологическая лаборатория». Элий толкнул дверь, но она Оказалась закрыта.
— Не здесь, там еще один вход.
Они обошли вокруг домика и оказались перед маленькой дверкой, скрытой кудрями разросшегося плюща. Плющ был необыкновенно пышен, с крупными блестящими листьями. Сквозь зелень виднелась надпись, выбитая на бронзовой табличке: «Склад». Эта дверь оказалась незапертой, и они вошли. Внутри пахло затушенным костром. Так воняет от гениев, утративших власть и сосланных на землю.
— Значит, оно выползло отсюда? — уточнил Элий.
— Ну да, мы с Марком пришли, отворили дверь, а оно и сидит.
— А зачем вы сюда пришли с Марком?
— За этими штуками. — Мальчишка ткнул на лежащие в ящике серые цилиндры с блестящими крышками.
Элий наклонился, стараясь рассмотреть странные цилиндры, и вдруг попятился.
— Мы с ними играем, — пояснил мальчонка.
— Вы брали их отсюда?!
Мальчонка кивнул. Элий вытолкнул ребенка за дверь и повернулся к Квинту.
— Знаешь, что это такое? Это отработанные «пушки» от аппаратов Z-лучей. Те, что используются в лучевой терапии. Они должны храниться в свинцовых емкостях. А здесь валяются просто так, без присмотра. Мальчик облучился. И не только он. Гений Империи говорил мне, что Z-лучи для него опасны. А то, что мы видели… тот, кого мы видели… был когда-то гением Аквилеи. Он превратился в чудовище, и, быть может, не он один. Гении метаморфируют…
— Метаморфируют, — зачем-то повторил Квинт.
— Z-лучи превращают гениев в монстров. Ты представляешь, что может произойти, если об этом узнают ?
Квинт на всякий случай кивнул, хотя представлял смутно.
Они вышли из склада. Разумеется, Цезарь сейчас же прикажет упаковать «пушки» в свинцовые контейнеры. Но облучение уже произошло. И что будет дальше? Какие еще чудища вылезут из воды, явятся из воздуха, выползут из тумана?
Глава 16 Игры гениев
«Игры остановлены. Вчера Август и Цезарь возвратились из Аквилеи в Рим…»
«Цезарь сообщил, что в ближайшее время выступит в сенате с предложением о создании префектуры гениев. „Бывшие гении нуждаются в помощи людей“, — со стороны человека, разоблачившего заговор гениев, такое заявление кажется более чем странным».
«Ни одно желание не исполнилось. По Аквилейским клеймам выплачиваются страховые суммы. Минимальная компенсация — сто тысяч сестерциев».
«Клодия Галл отказалась отвечать на вопросы репортеров и заперлась в своем доме на Эсквилинском холме».
«„Будущее Рима — это его молодежь. Я представляю единственную прогрессивную партию — партию молодежи!“ — заявил Бенит Пизон».
Обычное заседание сената, и отнюдь не Иды[32]. Первым выступал Макций Проб.
— …Молодые? Они как чистая бумага. Им только кажется, что они сами делают записи. На самом деле за них пишут родители, друзья, кумиры и гении. И тут… гении исчезают. Молодые строчат на страницах, что кому заблагорассудится. Строчат и приходят в восторг от написанного. Не понимая, что это галиматья. Надо гениям их как-то опекать. Ведь они здесь, пока здесь. Порой ближе, чем раньше. Так в чем же дело?.. — он замолчал.
Забыл и остаток речи и вообще, что хотел сказать. Сел на место. Руки нервно теребили тогу.
«Будто перед смертью», — подумал Макций Проб. Поднялся сенатор Пульхр.
— …Мы дадим молодым наших гениев, пусть учат, пусть наставляют… — длинная неестественная пауза. — Как нас прежде…
Сенаторы зашумели.
— Предлагаю создать второй сенат из наших гениев…— заявил консул Силан.
И тут же поднялся его гений. Худой, бледный, с длинными седыми волосами, он походил на поэта, которые часто разгуливают в тени портиков и читают свои сочинения прохожим, хватая несчастные жертвы за тоги. Гений заговорил.