- Откуда вы все это знаете? - изумился Михаил.
- Сами додумались! - гордо (хотя не совсем правдиво) сообщил Ванька.
- Вон оно что... - протянул отец Василий. - Что ж... - он обернулся, в его глазах плясали веселые огоньки. - Да в таких обстоятельствах я бы сам себя стал подозревать! Угораздило ж меня взять с собой эти тряпки!.. А вдруг, - выражение его глаз сделалось ещё озорнее, - я их взял для отвода глаз, а? Знал, понимаешь, что Генерал Топтыгин начнет меня изобличать - вот и прихватил мешок, чтобы было правдоподобное объяснение. Ведь вы и об этом подумали, а?
- Ну, вы, батюшка... - Михаил замялся.
- Да вы не волнуйтесь! - обратилась Фантик к отцу Василию. - Они всех подозревают! Даже, по-моему, моего папу!..
- Сергея? - удивился отец Василий. - Его-то почему?
- Ну, это идея полковника, - быстро проговорил Михаил, довольный, что можно на время увести разговор от личности самого отца Василия. - Того охранника, что постарше, я имею в виду... Видите ли, перед тем, как появиться здесь, Сергей Егоров был в приемной министра - и, не дождавшись приема, сразу же уехал в заповедник. А дело, по которому он хотел обратиться, этот несчастный кусочек леса в аренду... Ну, не того масштаба дело, с которым обращаются аж к министру, и немножко это выглядит как надуманный предлог... Вот и получается, что Егоров словно преследует министра все эти дни... Но тогда, выходит, он знал строго секретные сведения, куда отбывает Степан Артемович... Откуда, если даже в заповеднике ничего не знали до новогоднего вечера? Возможность быстро взломать багажник и вынуть ружья у него была. Зачем? Понятно! Чтобы министр не мог обороняться, если на него вдруг будет совершено нападение... Вот я и выболтал вам все секретные сведения! - вздохнул он. Но, мне показалось, он "выбалтывал" их нарочно, чтобы увидеть нашу реакцию. - Правда, чего таиться, если дети сами до всего додумались... И, повторяю, это версия полковника, а не моя!
- Он сам и виноват! - сказал я. - Вот и придумывает версии, чтобы было на кого вину свалить!
- То есть? - спросил Михаил. И, опять-таки, мне показалось, что при всем его внешнем недоумении он отлично понимает, что я имею в виду. - Зачем полковнику красть ружья?
- Чтобы не пустить министра на охоту! - заявил Ванька.
- Ну-ка, давайте поподробнее! - сказал Михаил.
Мы остановились посреди реки, на запорошенном снегом льду. Взрослые внимательно слушали, пока мы рассказывали наперебой, почему мы подозреваем в краже ружей самого полковника. Отец Василий с его мешком, перекинутым через плечо, был очень похож на Деда Мороза (а может, и на самого Святого Николая), из-за нехватки красных облачений надевшего черное.
- И мы считаем, что очень скоро полковник вам скажет: мол, ружья в целости и сохранности, поэтому не удивляйтесь, когда от министра придет благодарность за то, что вы их нашли! - закончил я. - Это сам полковник достанет ружья оттуда, где они спрятаны, и отдаст министру, сказав, что это вы прислали!..
- Ну, а как же тогда сломанный замок багажника? - спросил Михаил.
- С замком все понятно! - сказал я. На меня снизошло вдохновение, и я готов был объяснить что угодно. - В суматохе вокруг завалившейся набок машины полковник мог десять раз незаметно испортить замок, ковырнув в нем чем-нибудь металлическим, никто бы и не заметил. Он это сделал, чтобы создать ложный след - чтобы все думали, что ружья из машины украли только тогда, когда она осталась без присмотра. А может, он испугался, что сейчас министр полезет за ружьями, чтобы забрать их с собой - и обнаружит их пропажу! Тогда искалеченный замок все бы "объяснил"!
Все слушали меня затаив дыхание, а я развивал свои идеи.
- Он в любом случае собирался испортить замок, чтобы запорошить всем глаза! И, может быть, ему совсем не на руку оказалось, что машина завязла в снегу! Ведь пришлось действовать быстро, кое-как! А если бы он пошел сам таскать вещи министра в дом, когда машина стояла бы во дворе, у него было бы время испортить замок более "качественно" - а потом прибежать с выпученными глазами и сказать, что ружья пропали!
- Ну-ну!.. - усмехнулся Михаил. - А как же реакция Топы? Когда он вдруг занервничал?
- Топа и впрямь мог занервничать из-за чего-то другого, - сказал я.
- М-да, - отец Василий покачал головой. - Столько подозреваемых, что прямо страшно становится! В доме, наверно, от этих подозрений густой туман висит. Так ведь и жить нельзя, когда все друг друга подозревают, а?
- Сложная ситуация, - согласился Михаил. - Но что делать, когда практически у всех, включая полковника, могли быть и поводы, и возможности...
- И у вас могли быть, да? - осведомился отец Василий.
- И у меня могли быть, - признал Михаил. - Мне ведь тоже надо обеспечивать безопасность министра, так что сорвать охоту на кабана мне тоже на руку. Допустим, я еду в заповедник, убедиться, что министр добрался благополучно, что с ним все в порядке, и вообще узнать, не надо ли ему чего. Вижу брошенную машину. Вскрываю багажник... Нет, с чего бы я встал его вскрывать? Ну, скажем, мне показалось, будто в багажнике что-то тикает и я решил проверить, не бомба ли там. И вижу ружья! Вот оно, думаю я, если ружья исчезнут, то охоты не будет, и не придется трястись, что при встрече министра с кабаном произойдет какая-нибудь неожиданность! И я удираю с ружьями! Возвращаюсь к себе, получаю из заповедника известия о краже - и несусь назад!
- А почему тогда Топа на вас не залаял? - полюбопытствовала Фантик.
Михаил на секунду задумался.
- Ну, конечно! - широко ухмыльнулся он. - Топа - очень умный пес, и после первого смятения он понял, что я действовал не во зло, и во благо. Вот он и не стал лаять, показывая мне этим, что одобряет мои действия!
- Так вы правда сперли эти ружья? - недоверчиво спросил Ванька.
Все расхохотались.
- Да нет же! - ответил Михаил. - Я лишь набросал картинку, как это могло быть и почему меня тоже нужно подозревать. Честно вам скажу, я бы чувствовал себя намного спокойней, если б сам попер эти ружья, или твердо знал, что их припрятал полковник. Ведь тогда бы к концу отдыха министра эти ружья обязательно "нашлись"!