Быстро одевшись и слегка сполоснув физиономии, мы позавтракали и поехали к Эрику.
Тот был вне себя от радости, когда выслушал мой рассказ.
— И все это разузнал ты?! — воскликнул Эрик. — А я уж и не думал, что нам в ближайшее время предстоит пережить что-либо захватывающее! А тут шайка контрабандистов!
— Мне все-таки что-то не верится, что они контрабандисты, — возразил я.
— А кто же это тогда, дружище?
Ответа на данный вопрос ни у кого из нас не было.
Погода в этот день была холодной и ветреной. Мы втроем поехали к Кате. За нами и на этот раз увязался Шнапп.
Остановившись около Катиного дома, мы стали трезвонить велосипедными звонками. К ней мы заходили редко, так как побаивались ее отца, но не потому, что он относился к нам недружелюбно, а из-за его окладистой бороды: она невольно наводила на нас страх.
Услышав наш сигнал, Катя вышла в сад. И мы рассказали ей о принятом нами решении сообщить обо всем Ларсену. Она согласилась, что так, пожалуй, будет лучше.
— Даже если нам не удастся убедить его в серьезности всей истории, — добавила она. — Но подождите минутку, мне надо сказать отцу, что я ухожу.
И вот мы все вчетвером направились к Ларсену. Однако, подъехав к его дому, остановились в нерешительности: входная дверь была закрыта. На прикрепленной к ней табличке овальной формы виднелась надпись: «Л. Ларсен. Полицейский».
Из-за дома вышла его сестра. Вот, по правде сказать, чем объяснялась наша нерешительность: мы здорово побаивались эту худую, небольшого роста женщину, представительницу слабой половины рода человеческого, как принято обычно говорить, при одном только виде которой даже у укротителей зверей, наверно, задрожали бы ноги. Если б она была полицейским в нашем селении, то этот населенный пункт наверняка относился бы к числу самых спокойных и образцовых не только в округе, но и во всем, пожалуй, мире. Думаю, что никто тогда не решился бы выезжать после наступления темноты на велосипеде без включенной фары, в том числе и такие сорванцы, как мы. Да и вряд ли кто осмелился бы на поступок, который впоследствии мог быть отнесен к числу противоправных.
К счастью, не она, а ее брат был нашим полицейским!
— Пойдешь первым? — спросил я Эрика.
— Об этом не может быть и речи! Эту честь я хотел бы разделить с кем-нибудь еще. К тому же основную работу проделали ты и Катя. Вот вам и надо идти первыми. Я же скромный человек и не люблю высовываться.
— А ты, оказывается, трус, дружище! — воскликнул я.
— Да как сказать, — возразил он. — Пороха и пуль я определенно не боюсь. Не боюсь и контрабандистов, браконьеров и грабителей, а также диких зверей. Но честно признаюсь, что немного побаиваюсь фрекен[1] Ларсен. Посмотрите только, как она орудует садовыми ножницами!
— Так она же срезает розы, — вмешалась в разговор Катя.
— Не хотел бы я быть на месте этих цветов, — ответил Эрик, содрогнувшись.
В этот момент фрекен Ларсен заметила нас и подошла к калитке. Нам страшно захотелось немедленно удрать оттуда, но мы с трудом пересилили себя и остались на месте.
— Что вы здесь делаете, бездельники?
— Да… вот… — пробормотал я.
— И как это вы здесь очутились? Разве у вас нет занятий в школе?
— Сейчас осенние каникулы, — объяснил Очкарик.
— Тогда вам следует поискать другое место, где бы вы могли лентяйничать.
— Да, конечно, — сказал Эрик. — Но нам хотелось бы…
— Чего же?
— Поговорить с вашим братом, — закончил я его мысль.
— О чем? Опять что-нибудь натворили?
— Мы-то, — ответил Эрик, — ничего не натворили. Этого мы никогда не делаем, точнее говоря, почти никогда. А если бы и натворили, то вряд ли пришли бы сюда по собственному желанию.
Фрекен Ларсен прищурилась и посмотрела на нас с недоверием. От этого взгляда у меня даже пробежал мороз по коже. Совесть моя почему-то в таких случаях всегда становилась неспокойной.
— Вас что же, сюда послали родители?
— Не-е, — буркнул Эрик. — Мы сами себя послали. Я хотел сказать…
Но она не дала ему договорить.
— У моего брата нет времени выслушивать вашу болтовню и глупости. Так что убирайтесь!
— Да, но… — начала было говорить Катя, но замолкла, как только дракон в юбке перевел свой взгляд на нее. Я поспешил Кате на помощь:
— Речь идет о преступлении.
— Что ты сказал?
— Правда, оно еще не совершилось, — добавил Эрик, явно не к месту.
— Очень опасное преступление, — подчеркнул я, чтобы прояснить ситуацию.
— Так, так, — ответила сестра полицейского. — А что это за преступление?