— О чем говорить?! — вскричал Эрик. — Конечно же, нет никакой нужды волновать ее без надобности.
Катя уже пробежала мимо полицейских, не обратив на них никакого внимания. Я был очень рад снова видеть ее. Мне как-то не хватало нашей подруги в течение этих двух месяцев, прошедших с летних каникул.
Тут надо, пожалуй, объяснить, почему мы решили пока ничего не говорить ей о полицейских. Дело в том, что Катин отец — беженец. Он, как я уже упоминал, из славян. Фамилия его столь трудна в произношении, что я ее даже не запомнил. Он носит окладистую бороду. Думаю, что он много и успешно работает, но мы знаем его не слишком хорошо. По-датски говорит бегло, но еще с ошибками, так как живет в нашей стране всего несколько лет. Катя же находится в Дании давно. Ее мать — датчанка, а после ее смерти девочка жила у тетки в Копенгагене, пока не приехал отец и не купил в этом поселке небольшой дом. По пятницам к ним приходит домработница и наводит порядок. Все остальное на Кате. Ей уже четырнадцать лет. В школу она не ходит, но отец сам занимается с ней языками, математикой и другими предметами.
Этим летом Катиного отца навестили два чиновника из отдела полиции, ведающего делами иностранцев, для проверки условий его жизни. И хотя все обошлось хорошо, Катя в те дни сильно перенервничала.
Хотя у нас не было никаких сомнений, что эти двое не имеют отношения к ее отцу, мы все же решили ей о них не говорить.
— Добрый день! — приветствовала она нас. — Как здорово, что вы опять здесь!
Казалось, она была готова броситься нам всем по очереди на шею, но не сделала этого. Мы просто вчетвером пошли в поселок. Я успел заметить, что полицейские направились к гостинице. Таким образом, по крайней мере, мы знали, где их можно найти.
По дороге Катя многозначительно помалкивала. Когда же мы дошли до перекрестка, где обычно расходились в разные стороны, она не выдержала и сказала:
— Хотя я до вечера решила не говорить вам, все же знайте: я наткнулась на какое-то таинственное дело!
— Что же это такое?
— Я обнаружила таинственный дом на берегу моря. Очень и очень подозрительный дом. Думаю, речь идет о контрабандистах. Но больше я пока рассказывать не буду. Обо всем узнаете вечером. А где мы встретимся?
— Мы должны подойти к вечернему поезду: с ним прибудут наши велосипеды, — ответил я.
— Тогда заходите за мной. Я вместе с вами пойду на вокзал.
На том мы и порешили. Постояв еще некоторое время и поболтав о том о сем, разошлись. Но Катя так ничего больше не сказала.
— Это наверняка хорошенькое дельце, как раз то, что нам нужно! — Вот и все, что добавила она при расставании.
Каждый пошел своей дорогой. Мы с Очкариком направились к дому моего дяди.
Каникулы, кажется, обещали быть интересными!
2
Мои родственники встретили нас радушно. Особенно радовалась тетя, которая расцеловала меня и сказала, что очень скучала. Я же чувствовал себя не в своей тарелке. Очкарик стоял рядом, молча наблюдая за происходившим. Чувствовал он себя смущенно. Он был гостем в доме, а насколько я знаю матерей, ему наверняка надавали целую кучу советов и наставлений. И вот он стоял, не зная, что ему делать. Наконец, тетушка обратила на него внимание, потрепала по плечу и пригласила к столу.
На обед были рубленые котлеты. Очкарик все еще хранил молчание. Я же спросил:
— А здесь за последнее время ничего не случилось?
— Нет, — ответил дядя, — по крайней мере, ничего, заслуживающего внимания. Тут всегда происходит что-либо сенсационное как раз в то время, когда вы приезжаете к нам. А как дела с твоими новыми книгами?
— Спасибо, — ответил я. — Последняя находится в издательстве.
Дядя усмехнулся.
— А о чем будет следующая?
— Пока не знаю. Разве только нам посчастливится раскрыть за время осенних каникул какое-нибудь новое таинственное дело.
— Ага, значит, все же что-то будет? А что с тобой, Пелле? Ты все молчишь. Не надеешься ли попасть в какую-нибудь жуткую историю?
Очкарик покраснел.
— Нет, а впрочем, пожалуй, да. Мы ждем просто фантастических приключений. Если нам повезет, Киму будет о чем написать.
— За разговорами не забывайте о еде! — напомнила тетя.
И все вновь склонились над тарелками.
После обеда мы поднялись в мансарду, где я обычно обитал летом. Дядя поставил туда еще одну кушетку. Между нею и кроватью осталось не так много места — только проход к окну. Но мы с Очкариком были очень довольны. Багажа-то у нас совсем немного.