Пот ручьём стекал по телу. Со лба струйки затекали прямо в глаза, и девочке приходилось и без того потной рукой вытирать его. Сырая одежда, казалось, приросла к ней и теперь цепкой хваткой не разжимала своих зубов. Таня пыталась отвлечь себя мыслями и, ускоряясь и периодически отдыхая на остывающей глине, представляла, как Роберт Бунзен спускается внутрь исландского гейзера, измеряет температуру кипения, несмотря на угрозу для жизни. В 1841 году он проводил эти измерения в гейзере Гейсир, от которого и появились названия остальных гейзеров. Так появилась горелка Бунзена. Но даже несмотря на эти размышления, поглотившие Таню, время шло так медленно, как ещё никогда в её жизни. Разгоряченная и будто уже сварившаяся Маклафлин продолжала двигаться вперёд, пока не перепрыгнула две последние лужицы, с облегчением свалившись на холодную землю. Путь занял почти два часа, поэтому ещё полчаса она старалась отдышаться, и пульс медленно приходил в норму. Увидев перед собой реку, девочка поползла по земле как хищник, выслеживающий свою добычу. С головой окунувшись в холодную реку, Таня никогда так явно не чувствовала прилив сил, возникший после такой перезагрузки. Когда она вылезла на берег, пар с тела взвивался в воздух, как туман, и ветер обдавал все её тело, окутывая его приятной прохладой. Счастливая, Маклафлин лежала на берегу, прижимая к груди мокрый рюкзак и улыбалась.
Жаркое солнце быстро высушило одежду. Таня выжала последние капли из рюкзака и небрежно поправила запутавшиеся волосы. Нужно было отправляться, ведь впереди было ещё одно не менее сложное испытание. Найдя упавшее дерево, которое образовало своеобразный мост через реку, она шла, останавливаясь на каждом шагу для удержания равновесия, осторожно переступала по уже разлагавшейся древесине. Ноги то и дело проваливались вглубь дерева и тонули в зарослях обильно поросшего лишайника и мха. Внизу бурлил страшный поток ледяной воды. Капли, отлетавшие от камней, будто острым градом врезались в тело. Один неверный шаг – и ты окажешься в ловушке. Природа щадить не будет, все зависит от тебя самого. Ты либо спасаешь свою жизнь, либо нет. Таня изо всех сил преодолевала страшную переправу и старалась не думать о худшем. Вдруг послышался шум треснувшей древесины. Правая нога рванула вниз. Ей показалось, что чёрный край одежды мелькнул на той стороне, за деревом. Но сейчас было не до этого. Таня успела ухватиться за торчавшую ветку и на миг замерла. Было ясно, что долго она так не протянет, тем более что ветка была весьма скользкой. Таня аккуратно закинула ногу на дерево и оперлась об него. Попытка оказалась напрасной, ещё больший кусок ринулся вниз, а нога так и осталась висеть над бездной. В метре от себя девочка заметила неплохое углубление, куда можно было опереться. Снова подняв повисшую ногу, она мышцами пресса закинула её наверх и, наконец, обувью ухватилась за выемку. Ноги были на таком расстоянии, что Таня невольно повисла в шпагате, благо у неё была растяжка. Она ползком добралась до берега и с облегчением бросила последний взгляд назад.
Вечерело. Солнце окрашивало небо в оранжево-алый цвет и красным диском исчезало за горизонтом. Таня шла около часа и остановилась перед калиткой, которая так замаскировалась в зелени, что, если бы не ржавеющая выступающая вперёд жердь в середине, она никогда бы не заметила её. По сторонам тянулся высокий забор, на верхушке которого щедро были расставлены шипы. Таня открыла калитку и стиснула зубы от ужасного скрипа. «Похоже я первая, кто открыл ее», – подумала она. Страшная картина раскинулась перед глазами. Сухие стволы деревьев стояли, не шелохнувшись. Будто это был тот самый лес, через который проходил Данте перед девятью кругами ада. Но это были не просто безжизненные стволы. Лианы плотно оплетали их от корней до самой верхушки. Но даже несмотря на зелёные насаждения, в которых тонул сад, это не спасало от угнетающего впечатления, которое возрастало с новой силой. Обросший до непроходимости сад кишел наводящими ужас звуками. Хрипы, вой, покашливание, ржание, мычание, стрекотание шумели в ушах. Из-за угла неожиданно выехала повозка, запряженная исхудавшими лошадьми, похожих на ходячих скелетов. Она напоминала камеру для заключённых. Окна были заставлены металлической решёткой, а из глубины кто-то долго и протяжно выл. То этот вой затихал, то со страшной силой и тоской возобновлялся. Кучера у этой «тюрьмы на колёсах» не было вовсе. Через мгновение она скрылась в джунглях.