– В другое время я уехала бы на край света, чтобы избежать этой встречи, – сказала укротительница. – Я не виновата в том, что не люблю судейских. Но на этот раз я сама пойду к нему. Если он станет меня допрашивать, я буду ему отвечать, а когда я добуду разрешение, я, конечно же, пойду к Морису и скажу ему... – Мамаша Лео растерялась. – Так что же я ему скажу?
– Примерно то же, что вы сказали Валентине, – подбодрил ее полковник. – Вы станете говорить с ним от ее имени, вы... Но зачем, спрашивается, я вас учу? Мы уже имели возможность оценить вас. Кроме того, мы знаем, что вы питаете глубокую привязанность к этому несчастному молодому человеку. Разумеется, вы не поверите, если мы скажем, будто тоже любим его. Господин Паже нам незнаком и сам по себе безразличен. Более того: если бы он не был нам нужен, чтобы спасти мадемуазель де Вилланове, мы предпочли бы и вовсе не вмешиваться в это дело. Однако мы любим Валентину, как вы любите Мориса; Валентина – последняя надежда нашей дорогой маркизы, и этого для нас вполне достаточно.
– Обожаю я разговаривать с откровенными людьми, – в голосе Леокадии звучала признательность. – Бедный парень должен поставить Богу свечку за то, что он дал ему таких покровителей.
– Вы будете красноречивы, – продолжал полковник, – мы не сомневаемся, что у вас это получится. Не забывайте об аргументе, который привел доктор Самюэль: «Жизнь Валентины в руках Мориса; он может воскресить ее, а может убить».
– Да, я это сказал и еще раз повторяю, потому что глубоко в этом убежден, – торжественно произнес Самюэль.
– Не беспокойтесь, – сказала вдова, – я не забуду ваших слов. Однако от себя я добавлю еще кое-что и госпожа д'Орнан могла бы подтвердить Морису, что я не кривлю душой. Я скажу, что он может надеяться на брак с Валентиной...
Внезапно она умолкла и взглянула на маркизу, которая прошептала:
– Будь что будет, я не откажусь от своих слов. У меня нет никого, кроме нее, и я хочу, чтобы она была счастлива.
– Значит, мы обо всем договорились! – воскликнула мамаша Лео. – Вы знаете, где меня найти, чтобы выслушать отчет о том, что я сделала. До завтра!
Маркиза встала и протянула ей руку.
– А где господин Констанс? – спросила укротительница.
– Он занят, – ответил доктор Самюэль.
– В таком случае давайте я провожу госпожу Самайу,– сказал барон де ля Перьер, выступая вперед.
– Что вы, что вы! – застеснялась укротительница. – Констанс – еще куда ни шло, но барон! Неужели вы боитесь, что я потеряюсь? Нет, так не годится. Если вы хотите, чтобы мы были друзьями, оставайтесь дома. Только выведите меня наружу, а то мне будет трудновато выбраться отсюда. Вскоре я окажусь на дороге Батай и там уже не заблужусь. А если мне встретятся какие-нибудь бродяги, то не они меня напугают, а я их.
Барон галантно предложил Леокадии руку, но она отказалась от его помощи и вышла первая.
– Сударыня, мне кажется, сегодня мы сделали очень важное дело, – обратился к госпоже д'Орнан полковник. – Хотите, я подвезу вас до вашего особняка? Я валюсь с ног от усталости.
Госпожа д'Орнан улыбнулась, и в улыбке ее читалась признательность.
– Вы – один из самых мудрых людей, которых я когда-либо встречала, – задумчиво произнесла она. – Если бы вы не глядели сейчас на меня и если бы я не знала, в каких удивительных авантюрах вам приходилось участвовать, я подумала бы, что я сплю.
– Мне кажется, что я тоже не простачок, – обиженно пробормотал господин де Сен-Луи.
– Да, конечно... Простите меня, дорогой принц... Вы поедете с нами? – предложила маркиза.
– Нет, – ответил тот, избегая смотреть на полковника, – мне нужно поговорить с господином де ля Перьером.
– А ко мне теперь относятся как к врачу, который, не зная, как вылечить больного, предложил ему приложиться к святым мощам или окунуться в чудотворный источник, – вступил в разговор доктор права. – С тех пор как я предложил устроить побег, госпожа маркиза даже не глядит в мою сторону.
– Вовсе нет. Раз уж это единственное средство... – начала было маркиза.
– Врач, признающий свое бессилие, честный человек, господин Порталь-Жирар, – перебил ее полковник. – Шарлатан никогда этого не скажет. Вы дали нам оценку сложившегося положения, и госпожа маркиза благодарит вас за это.
Он хотел предложить руку госпоже д'Орнан, однако внезапно пошатнулся, и все получилось наоборот: сама маркиза помогла полковнику дойти до двери.
– Не забывайте о нашей дорогой девочке, – произнесла госпожа д'Орнан, останавливаясь у порога.
– Берегитесь, принц, – шаловливо добавил полковник Боццо. – Господин де ля Перьер потом расскажет мне, о чем вы тут секретничали.
Они вышли.
Принц, Порталь-Жирар и доктор Самюэль переглянулись. Все трое были очень бледны.
– Лекок приглашен? – спросил господин де Сен-Луи.
– Да, – ответил Порталь-Жирар. – Сегодня вечером, через час, бульвар Тампль.
– Это рискованно! – предостерег Самюэль.
– Это игра – и как в любой игре, здесь может случиться всякое, – спокойно сказал доктор права. – Скоро мы узнаем, что с нами будет: или мы умрем нищими, или же станем богаче королей!
XVI
ЗАПИСКА ВАЛЕНТИНЫ
А в это время мамаша Лео и барон де ля Перьер направлялись к выходу из лечебницы. Если бы Леокадия не знала, с кем имеет дело, она решила бы, что в мире нет человека более приятного, чем барон. Он был так общителен, как Констанс, но его манеры общаться очень отличались от манеры лекаря. Всю дорогу господин де ля Перьер без умолку рассказывал укротительнице, как ей все признательны, а под конец заявил даже, что ее можно уподобить ангелу, сошедшему с небес, чтобы помочь несчастным родственникам и друзьям Валентины.
Мы должны, однако, отметить, что барон попусту терял время: вдову его речи совершенно не трогали.
Леокадию неотступно преследовала одна мысль: эти люди на вид ничем не отличаются от остальных. Как же так? Почему негодяй, убийца так похож на обычного человека?
Несколько минут назад ей пожимала руку женщина, которой, возможно, суждено стать следующей жертвой Черных Мантий: так мамаша Лео представляла себе нынешнее положение маркизы д'Орнан. В их власти находилась и ее Флоретта, возлюбленная Мориса!
Укротительница понимала, что жизнь молодого человека висит на волоске.
Барон мог болтать без умолку: вдова только делала вид, что слушает его. Она была погружена в раздумья.
Миновав заснеженный двор, они подошли к швейцарской. Леокадия заглянула туда. Она хотела увидеть Робло, возбудившего ее первое подозрение.
Однако швейцарская была пуста.
Барон уже собирался откланяться, но вдруг воскликнул:
– Надо же, на ловца и зверь бежит! Робло, старина, проводи эту даму до омнибуса.
Только теперь укротительница заметила огромную фигуру вечно лохматого Лейтенанта, который прогуливался неподалеку с трубкой в зубах.
Она хотела было отказаться от провожатого, но барон с усмешкой сказал:
– Что вы, это ведь лучшая охрана! Я не преувеличу, если скажу, что этот человек – настоящий цепной пес. Прощайте, сударыня! До завтра!
Дверь, выходившая на дорогу Батай, громко захлопнулась.
Вдова осталась наедине с Куатье, который стоял, исподлобья глядя на женщину.
Между лечебницей и заводом, расположенным у набережной, находился большой пустырь, освещенный единственным тусклым фонарем. По этому-то пустырю и предстояло идти Леокадии.
Было уже примерно десять часов вечера.
Вокруг пусто – ни души. Лишь по набережной изредка проходили пешеходы или проезжали кареты, направлявшиеся в Пасси. К сожалению, путь мамаши Лео лежал в противоположном от набережной направлении.
Наконец Куатье двинулся вперед и стал подниматься по крутой тропинке, которая вела к дороге Батай и улице Шайо.
Мы уже неоднократно говорили, что мужества Леокадии было не занимать, однако мы все же должны признать, что в этот момент она подумала о том, чтобы со всех ног пуститься наутек.
На сей раз укротительница действительно испугалась. Ее бил сильный озноб.