— Смелее! — подбодрил я собеседницу.
— Треть пойдёт в семейный бюджет? — завершила она и уставилась на меня.
Девушка замерла в вопросительном облике, ожидая или согласия со своим выводом, или его опровержения.
— Ну… — я покачал ладонью в воздухе. — Типа того, с одним условием! — я вновь поменял выражение на звериное.
— И-и? — протянула графиня.
Я резко вскочил, сделал длинный шаг и оказался нависшим над девушкой.
— Ты унизила меня при друзьях и незнакомых людях, которые считают меня авторитетом и человеком слова, — прошипел я и вынул из ножен свою рунную шпагу. — Поворачивайся и платье задери! Про исподнее говорить?
Она открыла рот и замерла на мгновение, смотря мне в глаза и испытывая ужас.
— Наверстать бы нам то, что было уже сделано по твоему утверждению! — прорычал я и сам встряхнул её, разворачивая спиной к себе. — Сама не продолжишь — я сам завершу!
Я отошёл от неё и просто встал, убрав в ножны оружие.
Девушка всхлипнула и её руки потянулись к одежде. Не имея сил раздеться из-за трясучки, она просто исполнила то, что я и велел. Встала коленями на лежанку и медленно начала задирать своё платье. Тело её задрожало в немом рыдании, а я решил, что такого урока достаточно.
— Пока готовишься к неизбежному, запоминай то, что я сейчас скажу! — я добавил в голос звериной свирепости. — Те денежные средства, которые ты передала от моего имени на нужды армии, ты вернёшь!
— Но как? — простонала она, испытывая стыд и унижение, сверкая голым задом.
— Это не моя печалька! Нашла способ покрасоваться рядом с чужим успехом, так это не то, что твоё по праву. Вернёшь — или запись твоего шантажа прямёхонько полетит крупными тиражами во все заинтересованные инстанции, — небрежно пояснил я.
Она промолчала, лишь всхлипнула, толи от неудобства, толи из-за потери денег.
— Во всей этой истории ты только одно сделала правильно!
— Что именно? — она попыталась прикрыть наготу, потянувшись к платью.
— Руки оставь на месте! — рявкнул я. — А правильное, так это то, что ты устроила судьбу Остапия и Барри, которые будут тебе благодарны, а это они умеют!
— Князь… Я … я больше не в состоянии это выдерживать… Можно мне не стоять в таком унижении, или…
— А! Ты про голую задницу, как тебе ощущение? Я недавно такое переживал, когда ты меня шантажировала, — я шлёпнул её легонько по попке. — Ну вот, а ты боялась! — А ты, что подумала, дурёха? Х-ха! Я тебя насиловать и вправду буду! Ну ты и дура!
Пришлось развернуть её и отметить сильнейший шок, нахлынувший на девушку.
— Э-это всё? — она запоздало среагировала.
— Воспитание — да, но я мог и по-другому завершить его, и буду в своём праве, — пожал я плечами. — Я уже пострадал за то, чего не делал, тебе так не кажется? Но вот камешки памяти я придержу у себя, да и сам оригинал припрячу за самой сильной Рунной Магией. Никто не достанет…
С этими словами я взялся за ручку двери, намереваясь выйти из купе графини, и радуясь произведённым впечатлением на Потёмкину, с нужным мне эффектом.
— Про золото не забудь!
Я вышел, застав Барри и Сивого стоящими над лежащим без сознания поверенным графини.
— Уходим, — коротко бросил я новоиспечённым инспекторам.
Мы ещё раз проверили вагон на предмет свидетелей и покинули его, отправившись в родную теплушку.
Глава 3. Вечер перед прибытием к…
В родной вагон мы возвращались уже не спеша. Везде мы успели, куда хотели и должны были успеть, а сейчас мне и поболтать хочется с господами, с Сивым и Барри, являющимися, на минуточку, двумя Независимыми Инспекторами, по линии обеспечения Армии всякой всячиной.
Разве что, Генеральному штабу подчиняющимся, или его уполномоченным представителям, находящимся с официальными проверками в войсковых частях и соединениях.
Одним словом, до жути крутые ребята получились из ватажников, в прошлом — оружейных спекулянтов средней руки.
А какие теперь мундиры носят эти двое джентльменов? У-у-у, да просто закачаешься, от осознания их значимости и веса полномочий! Причём, сразу же и безоговорочно, как только где-нибудь встретишь.
— Остапий? — я развернулся к идущим следом за мной товарищам и придержал дверь, ведущую в тамбур соседнего вагона.
Ватажник развернулся и немного смутился под действием моего восхищённого взгляда.
Сивый опустил глаза и зачем-то поправил широкий ремень под офицерской накидкой. Тут он вспомнил что-то и совсем застеснялся, поведя себя абсолютно нехарактерно.