Мне ещё предстоит на него отвечать, а я легенду этого ответа пока не проработал, посему я решил переиграть направление затеянного разговора.
Я не спеша разлил в чашки чай и придвинул каждому, сохраняя выражение философского сосредоточения. Затем, я намазал кусок сдобы маслом и икру в розетке не забыл. Откусил, так как желудок уже подвывать начал и тщательно прожевал вкуснятину. Пришла в голову тоскливая мысль, что скоро всё это счастье с запасами закончится. Жаль…
— Погоди Родион, а как Череп в башне той оказался, если армейские прошляпили призыв на помощь? — я задал беспокоящий меня вопрос, заодно и меняя тему. — Или проигнорировали, что тоже возможно, — добавил я серьёзнее.
Кутузов откусил кусок своего бутера и как-то печально на меня взглянул.
— О-хо-хо, Феликс-Феликс, — покачал головой друг. — Тут каждый на себя одеяло тянет, армейские пытаются давить на Магов, так как скупкой заведуют.
— Ну-у — это понятно, — я изобразил понимание. — Предсказуемо…
— А тебе не интересно, как я тут оказался? — Кутузов резко изменился в лице, став вылитым интриганом.
Такая резкая смена в беседе меня озадачила, так как на мой взгляд я задал важный вопрос. Но вот Родион так не счёл, заговорив о своём, о более важном.
— Хотел спросить, но времени не было, — я быстро исправился, отложил перекус и сосредоточил на парне участливый взгляд. — Действительно, Родион, с твоим-то дедом…
— Да, понимаешь, мой дед со связями тут не причём, — он отчаянно отмахнулся, словно прогнал что-то мерзкое от себя. — Да и неподобающе это — отнекиваться от распределения в моём статусе, — прозвучал весомый аргумент от благородного аристократа.
— Согласен, — я поспешил обозначить свою позицию подтверждением согласия с ним. — Так расскажи.
Пётр проявил интерес и тоже сосредоточился, хотя предыдущая тема ему показалась интересней, что он не смог от нас скрыть. Но перебивать нас он не решился.
— Я коротенько проясню пару моментиков, которые дошли до меня на уровне слухов, кстати, и тебя касающиеся, — заинтриговал меня началом Кутузов и опёрся локтями на столешницу. — Э-ээ… С чего же начать?
— Давай, начинай с простого! — подбодрил я товарища, задумавшегося над продолжением.
— Фу-х-х! Ну, коли и ты тут, то нет смысла таить что-то, — продолжил Родион, обескуражив своим настроением. — Дошло до меня, что кое-какая знатная личность, да из самого штаба, посодействовала распределению некоего мага, показавшимся выскочкой и чрезмерной удачливостью. Вот только беда-то какая? — он развёл руки. — Из нашего призыва только мы двое и попали под описание подвигов. Меня выбрали первого, а потом спохватились и целую битву устроили, а итог? Итог то что мы оба тут, — он ухмыльнулся и поискал на полке что-то.
— Ищешь чего-нибудь? — проявил я участие.
— Да нет, просто выпить хотел, но… — тут глаза его округлились, а взгляд устремился к обмундированию.
Я инстинктивно глянул в том же направлении и увидел мерцание его персонального знака Магической Принадлежности. Он начал мерцать! Родион подскочил и бросился к одежде, словно его оса в задницу укусила. И не единожды.
— А ты чего сидишь? — заорал он на Петра. — Наш черёд заступать на пост, что в Одинокой Башне! Забыл? Бе-е-го-о-м! — прокричал он пояснение, чем заставил и Романова встрепенуться.
Они спешно начали одеваться, и не с первого раза попадать в штанины и рукава.
— Всё Феликс! Пора нам! — крикнул выбегая Родион. — Вернусь договорим!
И они оба исчезли, оставив меня с ворохом вопросов и таким же количеством предполагаемых ответов.
Аперкилд? Нет! Ему достаточно самого факта моего отсутствия в Ставрополе. А вот Потёмкина — эта дамочка злопамятством не обделённая ни грамма. Запросто могла посодействовать в качественном распределении меня. Ну а Кутузов попал первым под описание, как самый очевидный вариант.
— Фу-у-ух! Хозяина! — на стол рухнул Чукча, весь перемазанный чем попало и неаппетитно пахнущий. — Моя… Ф-ть… Моя… Ф-ть… — он хлюпнул носом и обнял носик заварника, словно это его мать родная.
Я удивился и вытянул лицо, разглядывая возмутителя своих мыслей.
— Не понял? Это ещё что за явление? — пробормотал я вполне логичную фразу.
— Это я… Это я, хозяина… Ф-фь… Чукча, — он всхлипнул, поняв мой вопросительный возглас буквально, а не риторической направленности. — Моя понимает хозяину, что узнать трудно мою, аднака такую, — он вцепился в кусок хлеба и отгрыз от него крошку.