У меня аж сердце екнуло. А вдруг он сейчас скажет: «Вы едете в Питер, чтобы совершить убийство».
– Ну, угадайте, – осторожно согласилась я.
– Вы едете в Питер, чтобы принять участие в конкурсе «Супермодель России». Угадал?
– А вот и нет. Я еду смотреть «Джоконду».
– Тоже неплохо, – одобрил мужчина. – Давайте знакомиться. А то я с вашим Гафчиком знаком, а с вами нет.
– Меня зовут Эмма, – сказала я. – Эмма Мухина. Мужчина громко рассмеялся.
– Что, смешная фамилия?
– Да нет. Просто меня зовут Немухин. Эдуард Немухин.
– Шутите?
– Клянусь.
– Клево! – Я тоже засмеялась. – Мухина с Немухиным встретились в одном купе. Анекдот.
– Да, анекдот. – Немухин перестал смеяться. – Встретились Немухин с Мухиной в одном купе, поболтали о том о сем и легли спать. А утром в купе заглянул проводник. «Скажите, проводник, – спрашивает у него Мухина, – Петербург скоро?» А тот ей отвечает: «Какой я тебе проводник, девочка? Я – Архангел небесный».
– Почему Архангел? – спросила я, хотя прекрасно поняла, куда клонит Немухин.
– А потому, что ночью наш вагон должен был взлететь на воздух. И мы бы с вами оказались на небесах… Разве вы ничего не знаете?
Я сделала наивное лицо.
– Так я же опоздала на поезд. И решила ехать на следующем. Прихожу на вокзал, смотрю – мой поезд стоит. А что случилось?
– В милицию позвонил неизвестный и сообщил, что в наш поезд заложена бомба. Вы бы видели, Эмма, что творилось!.. Вокзал оцепили омоновцы, пассажиров эвакуировали, саперы с собаками все вагоны прочесывали…
– Надо же, – покачала я головой.
– Да, представьте себе. Хорошо еще саперы быстро нашли и обезвредили бомбу. Я уставилась на Немухина недоуменным взглядом.
– Какую бомбу?
– Которую террористы заложили. Я никак не могла врубиться.
– Вы хотите сказать, что в поезде обнаружили бомбу?
– Ну да. Прямо в нашем вагоне.
– В нашем вагоне?!
– Мало того, в нашем купе.
– В нашем купе?!
– Да. Как раз под вашей полкой.
Я прямо обалдела. Вот так фокус. Выходит, Воробей, сам того не подозревая, спас мне жизнь. И не только мне, но и многим пассажирам экспресса «Москва – Санкт-Петербург».
– По идее, бомбу надо в первый вагон закладывать. Или в середину состава, – принялся рассуждать Немухин, словно заправский террорист. – Кто ж ее в последнее купе последнего вагона закладывает. Странные какие-то террористы. Такое впечатление, что они не поезд хотели взорвать, а лично вас, Эмма. – Немухин весело рассмеялся над своим предположением.
Но мне было не до смеха.
Я почему-то сразу подумала, что так оно и есть. Да, неизвестные террористы хотели взорвать именно меня. И скорее всего, это как-то связано с похищением моего Досье из архива Секретной службы…
Немухин продолжал говорить, я кивала, не слушая, а в голове крутилась одна и та же мысль: «За мной началась охота! За мной началась охота!..» Вот черт! И что же мне так в жизни не везет?!. Хотя почему не везет? Я же не взлетела на воздух…
– Пора, наверное, спать, – невежливо перебила я Немухина.
– Конечно, конечно, – суетливо поднялся он. – Вы укладывайтесь и гасите свет. А я пойду покурю.
Немухин вышел. Я постелила себе постель, вырубила свет и нырнула под одеяло.
Тудух-тудух-тудух-тудух… – стучали колеса на стыках рельсов. Под столом беспечно сопел Гафчик. Я лежала головой к двери и смотрела в окно. За окном была непроглядная темень. Эх, как хорошо день начался. Весеннее солнечное утро. Пятак по химии… А затем пошло-поехало. Странный рассказ химички, слежка за человеком в черном плаще, Ваганьковское кладбище, Секретная служба, задание убить киллера Муму… Постепенно мысли стали путаться, и я уснула.
Сон мне приснился смешнее не придумаешь.
Будто бы уже наступил день моего рождения. И я пригласила к себе в гости Сергея Иваныча с Иваном Сергеичем, Гафчика с Володькой и капитана Чмонина с немым убийцей Муму. Взявшись за руки, они водили вокруг меня хоровод и громко напевали:
Как на Эмкины именины Испекли мы каравай. Вот та-а-кой вышины, Вот та-а-кой ширины…
При этом все (включая и Гафчика) показывали, какой ширины и вышины был каравай.
Каравай, каравай, Кого хочешь убивай…
И как вы думаете, кого я убила?.. Капитана Чмонина, вот кого!
Утром за окном шел нудный мелкий дождь. Это означало, что Питер уже близко. Я сходила умылась, причесалась и снова вернулась в купе.
Гафч все еще дрых под столом. Немухин собирался завтракать. Из вагона-ресторана ему принесли ароматную пиццу.
– Только-только приготовили, – говорил официант, ставя на стол тарелку с пиццей. – Можно сказать, с пылу с жару. Смотрите не обожгитесь.
– Вы сегодня свежи как роза, Эмма, – сделал мне комплимент Немухин. – Прошу к столу. Один я такую огромную пиццу не осилю.
«Все-таки выгодно иметь смазливую внешность, – подумала я. – Комплименты делают, угощают…» Официант, пожелав нам приятного аппетита, удалился. Мы уже хотели приняться за пиццу, но она в самом деле оказалась с пылу с жару. Прямо огненная.
Пришлось ждать, пока остынет. И Немухин вернулся к прежней теме.
– Такого разгула преступности в столице никогда не было. Убийства, ограбления, взрывы автомашин… Теперь еще и поезда пытаются взрывать. Прямо не Москва, а Чикаго тридцатых годов. И когда только московская милиция со всем этим покончит. Говорят, в Петербурге с преступностью уже давно покончено…
Едва он произнес последнюю фразу, как дверь резко отворилась и в купе вошли два здоровенных «качка» с бульдожьими физиономиями.
– Вас приветствует питерский железнодорожный рэкет! – рявкнул один.
– Это наезд! – рявкнул другой. – Гоните бабки!
Я СТАНОВЛЮСЬ ТЕЛОХРАНИТЕЛЬНИЦЕЙ
Конечно, я была всего лишь маленькой девочкой, и мне полагалось задрожать от страха. Но я не задрожала. Те из вас, кто читал о моих прошлых похождениях, сразу поймут почему. А для остальных поясню – я попадала еще и не в такие переделки.
Один из бандитов лениво жевал жвачку; другой дер. жал в руке недопитую бутылку пива. Мы с Немухиным молчали.
– Чё молчите, будто крови в рот набрали?! – гаркнул тот, что жевал жвачку.
– А мы глухонемые, – сказала я.
Оба бандита заржали.
– Глянь ко, Жвачка, юморная школьница попалась, – сказал тот, что с бутылкой. – Тебя как звать, чудо в перьях?
– Никак меня не звать, – ответила я. – Валите отсюда, козлы.
Бандюги слегка опешили.
– Слышь, Пиво, по-моему, она грубит, – сказал Жвачка.
Пиво подошел ко мне и в упор уставился придурошным взглядом.
– Тебя чё, детка, в школе не учат, как надо со старшими разговаривать?! – Он ткнул меня пальцем в солнечное сплетение.
– А ну не трогай ее! – Немухин вскочил со своего места. – А то по рогам получишь!
– Это от кого же я, интересно, по рогам получу? – повернулся Пиво к Немухину. – Уж не от тебя ли, фраер?
– От меня, – смело подтвердил Немухин.
В эту минуту в купе заглянул еще один мордоворот.
– Жвачка, Пиво, – приказным тоном бросил он, – больно долго копаетесь. Пора сваливать, скоро Питер.
– Да тут крутой выискался, – указал Жвачка на Немухина. – Такой крутой, прямо круче некуда. Может его замочить, а, Паштет?!
– Зачем мочить… – Паштет недобро усмехнулся. – Он нам свой лопатник с бабками и так отдаст. А не отдаст, я ему всю вывеску разукрашу. Дай-ка сюда бутылек, Пиво.
Пиво допил остатки пива и протянул пустую бутылку Паштету. Бандит ударил бутылкой об угол двери и выставив вперед острый осколок, пошел на Немухина.
Но Паштет допустил маленькую ошибку: повернулся ко мне спиной, видимо, не беря в расчет какую-то там девчонку. И зря, между прочим.
Я схватила с тарелки горячую пиццу и быстро запихала бандиту за ворот рубашки. Да еще для верности расплющила кулаком.