Этот торговец так и не смог продать Цербуса, зато жители города вдоволь полюбовались на экзотику и порадовались, что в их широтах не обитают такие «отвратительные и уродливые» существа.
Мельдер встал с колен и нахмурился. Я всегда удивлялась, почему он так не любил приезжих. Раньше это казалось его очередной причудой, но сейчас у меня не было уверенности в этом.
- Я пойду к обозам.
Мужчина повернулся и недовольно посмотрел на меня, но возражать не стал. Я не шибко то и хотела глазеть на товары, но оставаться в душной комнате хотелось ещё меньше. Раны были обработаны на славу, но боль всё ещё не желала уходить. Мне пришлось собрать всё своё терпение, чтобы не вскрикнуть, когда рука потёрлась об обивку кресла.
- Прости меня- я удивлённо моргнула и перевела взгляд на старика- вечером я тебе всё расскажу. Всё, до последней крупицы правды.
Моё сердце пропустила удар и забилось в радостном ритме. Давно подавляемое любопытство довольно заурчало, а на лице появилась улыбка. Я быстро поднялась с кресла и направилась к двери, одарив Мельдера благодарственным взглядом. Когда мне оставалось лишь пересечь порог, мужчина проговорил:
- Будь осмотрительней.
- Хорошо - я прикусила губу, а затем добавила - мне правда важно это знать.
**************
Торговцы всегда размещались на одном и том же месте - около въезда в город. Камило имел обычный план строение для всех городов его века. Лицевой стороной были огромные ворота, переходившие в забор. Дальше шла просторная, покрытая редкой травой площадь. За ней начиналась бесконечная и запутанная череда улиц.
Квартал, где проживали торговцы, был внесён в план города. Трущобы же нет. Ещё в далёком прошлом вокруг колокольни был лишь небольшой лесок и летнее поместье правителя. Граф Юджин более всего уважал спокойствие и уединённость. К сожалению, во время одного из восстаний поколение правителей было свергнуто, а вокруг колокольни начались строительные работы.
Буквально через месяц лес был повален, а город начал расширяться. Камило считался конечной точкой многих торговых путей. Именно поэтому новые управленцы решили увеличить масштаб города и число жителей.
Естественно, финансы были ничтожно малы. Жители приезжали, но это в большинстве своём были беженцы или беглые преступники. Здания, что должны были быть величественными и прекрасными, стали строить как можно быстрее. Уже мало кто надеялся на то, что город станет процветать. Трущобы заняли более пятидесяти процентов территории. Зажиточным людям осталось лишь придвинуться вплотную ко въезду и объединиться в тесный клубочек.
Я всегда удивлялась той разнице, что была между двумя частями города. Переходом был пустырь, на котором часто развлекались дети. Светлые дома- тёмные дома. Весёлые люди- грустные люди. Красивая одежда- жалкие ошмётки.
Такое неравенство было чем-то естественным для других, но таким странным для меня. Недовольства многих людей были оправданными, но менять положение дел никто не решался.
Я не заметила, как проскочила по узкой улочке и оказалась около кузницы. В этой части города было значительно жарче, чем в остальной. Раскалённый металл неприятно резал нос, заставляя дышать через раз. Мастер кузницы, Джун, был высоким мужчиной лет тридцати. Тёмная копна курчавых волос была спутана и практически лежала на плечах. Массивный череп ясно проглядывался сквозь кудри, намекая на не дюжий ум.
Всем в Камило было известно, что Джун обожал изготавливать оружие. На треснутой витрине висело парочка мечей и кинжалов. Эти произведения рук ремесленника были сделаны на славу. Поверхность клинков была гладкая и чистая. Лезвие поражало своей остротой, а красивая гравировка заставляла эстетиков вдохновенно вздыхать. Мне было не ведомо, что такой мастер забыл в этом городе. Хотя ходил слух, будто его обвинили в каком- то преступлении и он сбежал.
Я мазнула взглядов по высокой фигуре Джуна и прошла дальше. На площади, как и ожидалось, было столпотворение. Приезжие торговцы поставили свои обозы в один ровный ряд и зазывно улыбались предполагаемым покупателям. Чтобы не быть унесённой назад, к тесным улицам, я стала яростно распихивать зевак локтем и пробираться внутрь толпы.
Мне показалось, что кто-то провёл рукой по моей пояснице, но это наваждение быстро исчезло, стоило только обернуться. Я коснулась того места, где появилось странное ощущение и вздрогнула. По коже пробежался тот же холодок, что и тогда в тесном проулке во время нападения чёрных змей на Кристофера.