- На плаху пойдёшь ты,- уверенно сказал он, а затем ласково, даже как- то по- старчески улыбнулся,- но ты можешь сбежать, а после..
- Нет! Все члены будут искать меня и ребёнка, а так я скажу, что убила свою дочь, виня её в смерти супруга,- на этот раз на губах женщины заиграла ободряющая улыбка,- но я ни о чём не жалею, правда.
Мельдер растерянно посмотрел в маленькое окошко, что было справа от двери. На улице всё ещё бушевала стихия, и дождь стучался в закрытые ставни.
«А ведь Анрия любит такую погоду»- грустно подумал мужчина и вновь посмотрел в изумрудные глаза. Женщина выглядела уверенной, как никогда. Лишь нервно сжимающиеся ладони говорили о внутренней борьбе.
- Не позволяй ей впутаться в это дерьмо. Пусть не повторяет моих ошибок.
Анрия больше ничего не сказала, лишь бросила на младенца одинокий взгляд. В одном этом взгляде было столько любви и нежности, что Мельдер поспешно отвернулся, ощущая неприятную боль в груди. Чтобы не говорили, но женщина стала бы прекрасной матерью, жаль только, что дитя родилось не в то время, не в том месте.
- Прощая, госпожа Анрия.
На пороге уже никого не было. Только мокрые следы на полу напоминали о ночной гостье. Женщина исчезла также стремительно, как и появилась. Мельдер на мгновенье подумал, что при её характере она могла бы достичь небывалых вершин.
Шум дождя разрезал протяжный детский плач, что оповещал о пробуждении младенца. Ванесса закрыла глаза и широко открыла рот, не желая успокаиваться. Жалкие попытки Мельдера урезонить её остались без внимания, а за окном тем временем всё начало затихать. Сначала водяные иглы прекратили пронзать ночной воздух, после затих вой ветра и вспышки молнии. Лишь рёв грома всё ещё был слышен вдалеке, словно напоминание о сегодняшней ночи.
Глава 1. Свидание в проулке
Я вижу перед глазами сплошную мглу, но вот эту самую мглу начинают прорезать лучи солнца. У этого золотого монстра весьма острый клинок, который всегда побеждает ночь. Как жаль, что рассвет нельзя увидеть из своего окна, ведь эти жалкие строения заслоняют небо, заставляя людей почувствовать себя загнанными в угол. Единственное место, где можно увидеть начало нового дня, - это старая часовня. Когда- то это здание принадлежало правителю этого города и его семье. Часовня тогда была ещё красиво изрезана и украшена витражами и скульптурами. Её колокол сиял, и отражал лучи солнца, отбрасывая их в ряды постоянно грязных улочек. Семья правителя передавала это здание, как символ растущей семьи, но во время революции все традиции были забыты или полностью изжили себя. Сейчас же часовня была заброшена. Самые частые гости это летучие мыши и птицы, что решили свить здесь гнездо. Впрочем, помимо них здесь весьма часто можно встретить и меня, Ванессу.
Восход солнца это самое великолепное, что я когда- либо видела! Нельзя передать словами всё то, что происходит в моей душе, когда небесное светило поднимется из-за горизонта, словно из могилы, и уничтожает последние толпы ночи. Нет, тьма не исчезает. Она продолжает скрываться в тени ночи и наблюдать за повседневностью.
- Хак!- мой голос бодро разрезал напряжённую тишину утра.
Где- то за соседним зданием раздался крик птицы и шорох крыльев. Странно урча, чёрный голубь пересёк конёк дома и полетел прямиком ко мне. Этого странного парня я нашла около месяца назад. А странность его состояла в том, что он был, во-первых, чёрным, а во-вторых, совершенно меня не испугался. Хак чуть ли не сразу сел ко мне на плечо и стал что- то урчать, забавно хлопая крыльями. Место в нашем доме я для него отбила в тот же вечере. Правда, Мельдер пытался сопротивляться, что у него не особо получилось.
- Поднимем же головы вверх! На плаху идти чередой нам вождь приказал, ну а мы идём вверх послушной толпой….-я свесила ноги вниз и закрыла глаза, подставляясь утреннему ветру.
Песня вырывалась из моих уст одним вздохом. Эта мелодия не была ни грустной, ни весёлой. Просто пустая по своему звучанию и глубокая по смыслу. Мельдер часто её напевал, рассказывая о прошлых временах. Наверное, это было гимном Камило. При мыслях об этом городке я презрительно прищурилась и откинула назад прядь волос. К слову, мой дядя всегда говорил, что моя внешность, за исключением мелких деталей, досталась мне от отца. Бледно- розовые волосы постоянно вились и кучкой змей расползались по затылку и плечам. Они были острижены выше плеч, лишь одна прядь была оставлена и практически всегда восседала на остром плече. Бледное лицо имело аристократичные зачатки, но в них явно чувствовалась какая- то примесь. Глаза лазурной искрой смотрели на собеседника и имели немного миндалевидную форму, что явно свидетельствовало о моих восточных корнях. От матери мне достались губы, что были весьма эмоциональны. Не один раз Мельдер удивлённо на меня смотрел и говорил о невероятной схожести. Тогда я задавала вопрос «Кто мои родители?», но ответа не было. Дядя лишь смущённо хмурился и находил предлог уйти. Хотя мне было практически не интересно это. Практически.