Выбрать главу

— Они? — спросил полковник, подвигаясь, чтобы уступить место капитану Успенскому.

— Они самые.

Вслед за такси «Волга» помчалась к центру города.

Пассажиры расплатились с таксистом у ювелирного магазина на проспекте Ленина.

«Волга» остановилась рядом.

Вскоре Лола вышла из магазина довольная, сжимая в руках подарок.

Капитан Успенский распахнул перед нею дверцу «Волги».

— Вы шутите? — кокетливо улыбнулась она. — Но я не одна.

— И для вашего кавалера место найдется.

— Что это значит? — спросил блондин настороженно.

Капитан показал удостоверение. В машине сидел полковник в милицейской форме.

Блондин затравленно оглянулся. Только теперь он заметил впереди «Волги» милицейский «уазик» и рядом наряд.

В магазине «Сказка» было много разных игрушек. Стос даже растерялся. Он не помнил, когда в последний раз был в таком магазине.

— Ну, что выберем? — спросила Валентина.

Стос облюбовал пистолет.

— Для сына? — спросила курносая продавщица с глазами-пуговками. Стосу она тоже показалась игрушечной.

— Допустим.

Затем они купили торт, и Валентина была довольна: не с пустыми руками придут.

Катя вышла встречать гостей.

— Знакомьтесь, — сказала Валентина. — Это наш новый мастер.

Она сама не знала, почему вдруг представила Стоса мастером. Впрочем, не хотелось выслушивать очередную нотацию: опять случайная встреча?

— Семен! — отрекомендовался Стос.

Павел Афанасьевич поздоровался сухо. Разговор не клеился.

Катя пригласила гостей к столу.

— А где Ира? — спросила Валентина.

— У нее сегодня дежурство.

Павел Афанасьевич поправил очки.

— Ну что ж, выпьем, раз собрались.

— Вам мое общество не нравится? — спросил Стос.

— Я вас слишком мало знаю для того, чтобы отвечать на подобный вопрос.

Стос выпил не чокаясь. Стал мысленно прицениваться к вещам в квартире. Пожалуй, стоит нанести сюда еще один визит. Разумеется, в отсутствие хозяев.

— Так вы действительно мастер? — небрежно обронил Павел Афанасьевич.

— Допустим.

— Что-то я вас не припомню.

— Вот и хорошо.

— Как это понимать?

— Буквально! — Стос скривил рот. Валентина старалась незаметно успокоить его легким пожатием руки.

— Сейчас подам горячее, — пытаясь разрядить обстановку, сообщила Катя.

— Извините, — холодно произнес Павел Афанасьевич. — Я должен позвонить в одно место.

Он кого-то распекал. Громко, чтобы все слышали. Особенно Стос, не проявивший к нему почтения.

— Да вы хоть знаете, что я могу сделать?

«Давит на психику, — ухмыльнулся про себя Стос. — Ну так ведь и я могу постоять за свой авторитет».

Игорек забавлялся пистолетом.

— Бах-бах-бах…

Стос лучше владел ножом…

«Вор, словчивший перед вором, есть наипервейший подлец». Шер-хан бросил нож. Стос поймал его на лету. Фатер закричал.

Участники сходки зарыли труп старика в землю и разошлись. Стос в тот день напился. Хмелея, решил, что со временем займет место главаря шайки.

«Идеальный вор, — наставлял Шер-хан, — всегда должен быть на шаг впереди милиции».

Стос это запомнил. Но сам Шер-хан свой шаг не рассчитал и вскоре угодил в умело расставленные уголовным розыском сети.

Стос бежал на Урал. Некоторое время удача сопутствовала ему. Но и здесь напали на след. Все труднее становилось быть «на шаг впереди». Наконец пробил и его час. За групповую кражу суд приговорил Стоса к пяти годам лишения свободы. Отправили в исправительно-трудовую колонию. Там он сблизился с Тузом, вором в законе, известным своей жестокостью. Вместе готовили побег. Стос ударил доверчивого солдата ножом в спину, Туз подхватил выпавший из его рук автомат, а потом прошил из него длинной очередью женщину на железнодорожном переезде.

Они глупо влипли — дал маху Туз. Не рассчитал, укрывшись в чьей-то избе. Слегавил сын старика. Ну кто бы мог подумать, что, обещая раздобыть водку, он кинется стучать в уголовку и вместо него в избу ворвется майор Аркадьев. Что это был именно он, Стос узнал потом в суде и навсегда запомнил эту фамилию…

Игорек наставил дуло пистолета на Стоса:

— Руки вверх, дядя!

Стос побледнел.

— Ты что делаешь, Игорек? — засмеялась Валентина. — В дядю и так уже стреляли.

— Значит, вы к тому же еще и герой! — Губы Павла Афанасьевича тронула саркастическая усмешка.