Года полтора от Надежды ничего не было слышно. Но вдруг она появилась у Ваганова в его районном городке. «Мне, — сказала Сабурова, — эта девочка не нужна!» — и оставила расписку, в которой отрекалась от ребенка.
С тех пор Надежда как в воду канула. Правда, случайно Ваганов узнал, что с мужем она опять разошлась, а потом разменяла квартиру. Вскоре и Ваганов возвратился с дочерью в Душанбе.
С работой проблем не было — здесь его еще помнили. Ему предоставили комнату в общежитии для семейных, Людочку устроили в детский сад. На прошлой неделе он пришел за ней, как обычно, в семь часов вечера, но девочки там не оказалось.
— Ваша бывшая супруга по-прежнему живет в Душанбе? — спросил следователь.
— Нет, переехала в Сечинор.
— И девочка сейчас у нее?
— Да, — подтвердил Ваганов. Его взор, словно магнитом, притянули к себе опавшие лепестки, поблекшим ковриком раскинувшиеся на столе.
Музаффар-заде тоже посмотрел на эти уже безжизненные, но еще нежные творения природы, а потом на вазу с цветами и еще дальше — в окно.
Солнце исчезло за девятиэтажной коробкой жилого дома, стоявшего напротив прокуратуры. Раньше хорошо были видны горы. Они всегда радовали Музаффар-заде. Словно он и не выезжал из родного кишлака, где по крутым склонам виднелись светло-розовые пятна цветущей жимолости.
— Так чем же Сабурова мотивирует свой поступок? — спросил следователь.
— В тот раз, говорит, я погорячилась. А теперь Людочку не отдам и свою расписку считаю недействительной. Если не трудно, взгляните на этот документ. — Ваганов предъявил решение народного суда об удержании с гражданки Сабуровой средств на содержание девочки в его пользу.
— А почему вы вдруг подали на алименты? — спросил следователь.
— Все знали, что я вернулся в Душанбе. А тут как-то встретил Валентину Зябликову — подругу Надежды. Очень, говорит, скучает мать но ребенку. Вот я и решил подкрепить свои права еще одним документом. Чувствовал: что-то может произойти, да, видно, не рассчитал, лишь ускорил печальные для себя события.
— Подайте в суд, — посоветовал Музаффар-заде. — Решение должно быть в вашу пользу.
2
На рассвете в управление внутренних дел поступило тревожное сообщение: на Орлиной сопке обнаружены трупы мужчины и женщины.
Густой бас динамика распорядился:
— Дежурный судебно-медицинский эксперт Шабанова, эксперт НТО[14] лейтенант Ходжаев — на выход!
С этой минуты они поступали в распоряжение майора Леднева. В прокуратуре дожидался машины Музаффар-заде.
Вялое, точно невыспавшееся солнце повисло над сопкой. За невысоким дувалом поднималось кирпичное строение с черной трубой. Под навесом стояли грейдер и еще какие-то дорожные механизмы, левее — штабеля ящиков. Убитые геологи лежали за ними на раскладушках.
Приехавшую оперативную группу встретил участковый инспектор капитан Бабаев. Музаффар-заде поинтересовался, где сейчас находится дорожный мастер Шукуров, первым обнаруживший убитых.
— Да вот он и сам, — сказал Бабаев.
Шукуров старательно отвечал на вопросы.
Вчера вечером подъехал грузовик. В кабине рядом с водителем сидела женщина. В кузове были ящики, два человека устроились на них возле кабины, один — у заднего борта. На него Шукуров сразу же обратил внимание: человек приветливо махал рукой.
Как выглядели остальные?.. Один был в кепке, низко надвинутой на лоб. Другой все время прикрывал лицо рукой, рубашка была, кажется, желтая.
Спустя некоторое время к дорожному мастеру подошел приветливый человек. Это был Сенин. Шукуров стал угощать его чаем.
— В гостеприимстве — великая мудрость Востока! — улыбнулся геолог. — Надеюсь, и моя спутница убедится в этом.
— Жена? — поинтересовался Шукуров.
— Нет, — ответил Сенин. — Общественная нагрузка.
Ночью все было тихо. А часов в семь утра дорожный мастер понес геологам только что испеченные лепешки. Домой прибежал в невменяемом состоянии. Жена не сразу поняла, что произошло. В районный отдел внутренних дел позвонила она.
Шабанова сообщила о результатах первичной экспертизы:
— У мужчины смерть наступила от сильного удара в голову твердым предметом, возможно, бутылкой. У женщины удушье, безусловно насильственное. Вот пока и все, что могу сказать.
Один из ящиков был сдвинут с места. Майор обратил на это внимание. Ходжаев без особого труда нашел за ним пустую бутылку со следами крови. В ней, судя по этикетке, была «Пшеничная» водка.