— Куда дели нож?
— К-какой нож? — Тот сразу обмяк. — У м-меня ник-какого ножа н-не было!
— Разберемся, — повторил старшина.
Рахимов тем временем записывал фамилии свидетелей.
Ирина приняла последнюю телеграмму за несколько минут до конца смены.
Прошу срочно исполнить запрос Петровского ГОВД — разыскать алиментщика Мончинского Игоря Поликарповича.
Подобные телеграммы поступали довольно часто, и она читала их машинально. Но эта обожгла. Игорь Мончинский… Фамилия редкая.
Сомнений быть не могло. Это был тот самый Игорь, с которым в прошлое воскресенье ее познакомила Валентина. Сестра была ослеплена его остроумием и каждое слово принимала за чистую монету.
Игорь охотно рассказал о себе. Недавно демобилизовался из армии, отслужив сверхсрочную в дальнем гарнизоне на Севере. Жениться не успел.
Ирине Мончинский сразу не понравился. Сменившись с дежурства, она решила немедленно и серьезно поговорить с сестрой и, конечно, помочь милиции найти сбежавшего алиментщика.
Валентина в прошлом году получила комнату в доме хлопчатобумажного производственного объединения на улице Айни. Это в нескольких минутах ходьбы от дежурной части, и вскоре Ирина уже звонила в ее квартиру.
— Заходите, — приветливо сказала соседка — тучная, полногрудая женщина с накрученными на бигуди смоляными волосами.
— Валентина дома?
— Сейчас придет.
Соседку звали Лолой. Она никогда не была замужем, но носила обручальное кольцо. Ирине была неприятна эта женщина. Зато с Валентиной соседка быстро нашла общий язык.
— Она в гастрономе, — охотно пояснила Лола, включая электрический чайник. — Вы вовремя пришли. Сейчас будем завтракать.
Валентина шумно ввалилась в квартиру.
— А, это ты! — И небрежно чмокнула сестру в щеку. — Что сварить: яйца или сосиски?
— Все равно, — ответила Ирина.
— Ты что так рано? — спросила Валентина, накрывая на стол.
— Я прямо с дежурства.
— Случилось что-нибудь?
Вошла Лола.
— Возьмете меня в компанию?
— Ну конечно, — ответила Валентина и пошла на кухню.
— Вчера легли поздно, — лениво потянулась Лола.
Валентина принесла сосиски и дымящийся чайник.
— Так что случилось? — повторила она свой вопрос.
Ирина пожала плечами — не хотела отвечать при Лоле.
— Вчера опять был Игорь? — спросила она, когда наконец соседка оставила их вдвоем.
— Ну был, — неохотно подтвердила Валентина. — Что тут плохого?
— А то, — сказала Ирина, — что у него есть семья, но он это от тебя скрывает.
— Вот змей! — возмутилась Валентина. — Больше я его на порог не пущу!
Археолог Байматов приехал в город и сразу позвонил Мавджуде:
— Здравствуйте, товарищ Тринадцатая! Мой код вам известен…
Она пришла к нему в институт сразу после дежурства. Байматов не скрывал радости:
— Ну вот, наконец-то мы вместе!
Мавджуде все нравилось в нем. И отливавшее бронзой лицо, и сильные руки, и то, с какой нежностью прикасался он к своим находкам. Осторожно, словно боясь расплескать заключенный в них воздух, передвигал он раздобытые в земной толще кувшины и бокалы, чудом сохранившиеся до наших дней.
Не уставал объяснять:
— Этот бокал со времен кушанов. Первый век до нашей эры. А это, — показывал на конусообразный кувшин ядовито-кирпичного цвета, — третий век нашей эры.
Двухлитровую глиняную кружку с ручками в виде головы архара он раздобыл во время раскопок на юге республики и очень гордился ею.
— Представь себе: начало первого тысячелетия до нашей эры.
Были здесь и каменный идол, помещающийся на ладони, и различные бусы из кораллов и отполированных камней, пролежавшие в могильниках с незапамятных времен.
Байматов был интересным рассказчиком. Теперь Мавджуда узнала многое о раскопках на горе Муг в верховьях Зеравшана, где обнаружили даже своего рода тайник с древними документами.
Узнала она и то, что люди поселились на территории нынешнего Таджикистана еще в эпоху палеолита.
На этот раз Байматов стал с увлечением рассказывать о золотых и серебряных изделиях, найденных в низовьях Кафирнигана.
— Их называют «Амударьинским кладом», возраст которого около двух с половиной тысяч лет.
Засмеялся, прижимая к щекам ее руки:
— К сожалению, эти шедевры древнего искусства невероятно нечестными путями очутились в Британском музее, так что не могу их тебе подарить. Но кое-что я, конечно, привез для показа.