— Давно так не фартило. Дошел после второй стопки. Целуется.
— Не трепись, Зуб, выкладывай все по порядку.
На траву шлепнулся кожаный бумажник с двумя отделениями. В одном — паспорт и военный билет, в другом — двести рублей наличными и аккредитив.
— Так что же, на одном бумажнике пофартило?
— Есть еще сумочка, Буйвол. Только не у меня она, у штымпа.[5]
— Откуда штымп? Как познакомились?
— Ростовский, говорит. Ну я бумажник взял — и ходу. В тамбуре электрички дымы пускаю. Вдруг — он. Кругом никого, он да я. Вытаскивает часы. Я удивился: точь-в-точь как у моего «клиента».
— Что же сам не взял?
— Цепочка мудреная. Бился — никак.
Зуб — узкий в плечах, с длинным лицом. Когда смеялся, выставлял напоказ золотые коронки. Это своего рода приманка: заметит приезжий человек в ресторане хорошо одетого, с виду болезненного парня, тоже, наверное, отдыхающего, и проникается к нему доверием. Зуб робко попросит разрешения присесть рядом, закажет коньяк — и жертва обречена…
— Это, говорит, не вы, случаем, обронили? — продолжал рассказывать Зуб. — «Конечно», — отвечаю.
«Прошу, сэр». Я за часиками. А он: «Стоп!..» Предлагает руку и сердце.
— Раньше не бывал в наших краях? — сразу поинтересовался Буйвол.
— Упаси бог!
— Ладно, давай сюда штымпа. Познакомимся…
Разговор происходил в зарослях на берегу ворчливой Нежнинки. Вечер уже зажег звезды, с грохотом пронеслась невидимая за кустарником электричка, спешила в Южногорск.
Зуб подвел новичка. Лет шестнадцати, коренастый. С неприметным лицом.
— Познакомимся, детка. Как тебя кличут?
— Том.
— А настоящее имя?
— Со всех сторон Том.
— Ну что ж, — согласился Буйвол, — и это неплохо. Что о себе расскажешь?
— Вот.
Новичок выложил перед Буйволом все содержимое карманов. Золотые часы на цепочке с мудреным замком. Паспорт и курортная книжка. Лотерейные билеты, деньги. Несколько фотографий.
Буйвол раскурил папироску. Молодая красивая женщина снята возле грязелечебницы. Все фотокарточки одинаковые, видно, только что получила.
— Биография подходящая, — заметил Буйвол, кивая на вещи. — А где сумочка?
Новичок протянул руку в сторону Нежнинки.
— Молодец, детка, — процедил Буйвол простуженным голосом.
— Я — Том.
— Ну, если нужна самостоятельность — пожалуйста. Разве мы к себе звали?
— Одному тошно.
— Хорошо, пусть будет Том. А на чем засыпался?
— Человек попал под электричку. И откуда только взялся? Подбегаю — готов. Обобрал его, а тут еще люди, милиция. Я — ходу… Потом смотрю в его паспорт: Басенюк Афанасий Петрович. А паспорт чудной, никогда не видел такого. Сел я на первый поезд и уехал…
— Заливаешь складно.
— Правду говорю.
— А где чудной паспорт?
— Вот. — Том полез за пазуху.
Буйвол с любопытством изучил бордовые корки с золотым тиснением.
— Загранпаспорт?!
Зуб потянулся было тоже пощупать паспорт, но Буйвол плечом отодвинул.
— Теперь веришь? — спросил Том.
Буйвол пришел в отличное настроение:
— Все, что принесли, ваше. Хорошо поработали, детки.
Зуб забрал бумажник, из которого Буйвол уже вынул документы.
— Мое правило знаешь? Документы — штука опасная. Сам уничтожу.
Откуда-то появилась бутылка. Выпили из горлышка по очереди. Затем они прохаживались по тускло освещенному перрону. К платформе подошла электричка из Южногорска.
— Внимание, детки! — предупредил Буйвол.
Мужчина в плаще и офицер-пограничник, оживленно разговаривая, шли к стоянке такси.
— Завтра опять поедем вместе?
— Разумеется.
— А когда у вас процедуры?
— В четыре тридцать ванны.
— Устраивает. Там прямо и встретимся…
— Все слышали? — прошептал Буйвол и притянул дружков ближе к себе.
Истат показывает характер
Безусловно, ефрейтор Ковалдин хорошо знал, что восточноевропейскую овчарку лишь с конца прошлого века стали использовать в качестве розыскной и военной собаки, а впервые она была завезена в Россию накануне русско-японской войны. Но когда он начинал рассказывать про своего Амура, выходило, что его предки выносили раненых с поля Полтавской битвы. Тут Ковалдина нужно было останавливать, иначе дошел бы до индийского волка и ископаемой собаки бронзового века.
Последняя боевая операция надолго вывела овчарку из строя. Но вот уже несколько дней Амур наступал на лапы. Словно почувствовал, что на границе тревожно и болеть некогда. Сегодня утром Ковалдин возобновил тренировки. Он вывел Амура за дувал и дал волю.