Игорь охотно рассказал о себе. Недавно демобилизовался из армии, отслужив сверхсрочную в дальнем гарнизоне на Севере. Жениться не успел.
Ирине Мончинский сразу не понравился. Сменившись с дежурства, она решила немедленно и серьезно поговорить с сестрой и, конечно, помочь милиции найти сбежавшего алиментщика.
Валентина в прошлом году получила комнату в доме хлопчатобумажного производственного объединения на улице Айни. Это в нескольких минутах ходьбы от дежурной части, и вскоре Ирина уже звонила в ее квартиру.
— Заходите, — приветливо сказала соседка — тучная, полногрудая женщина с накрученными на бигуди смоляными волосами.
— Валентина дома?
— Сейчас придет.
Соседку звали Лолой. Она никогда не была замужем, но носила обручальное кольцо. Ирине была неприятна эта женщина. Зато с Валентиной соседка быстро нашла общий язык.
— Она в гастрономе, — охотно пояснила Лола, включая электрический чайник. — Вы вовремя пришли. Сейчас будем завтракать.
Валентина шумно ввалилась в квартиру.
— А, это ты! — И небрежно чмокнула сестру в щеку. — Что сварить: яйца или сосиски?
— Все равно, — ответила Ирина.
— Ты что так рано? — спросила Валентина, накрывая на стол.
— Я прямо с дежурства.
— Случилось что-нибудь?
Вошла Лола.
— Возьмете меня в компанию?
— Ну конечно, — ответила Валентина и пошла на кухню.
— Вчера легли поздно, — лениво потянулась Лола.
Валентина принесла сосиски и дымящийся чайник.
— Так что случилось? — повторила она свой вопрос.
Ирина пожала плечами — не хотела отвечать при Лоле.
— Вчера опять был Игорь? — спросила она, когда наконец соседка оставила их вдвоем.
— Ну был, — неохотно подтвердила Валентина. — Что тут плохого?
— А то, — сказала Ирина, — что у него есть семья, но он это от тебя скрывает.
— Вот змей! — возмутилась Валентина. — Больше я его на порог не пущу!
Археолог Байматов приехал в город и сразу позвонил Мавджуде:
— Здравствуйте, товарищ Тринадцатая! Мой код вам известен…
Она пришла к нему в институт сразу после дежурства. Байматов не скрывал радости:
— Ну вот, наконец-то мы вместе!
Мавджуде все нравилось в нем. И отливавшее бронзой лицо, и сильные руки, и то, с какой нежностью прикасался он к своим находкам. Осторожно, словно боясь расплескать заключенный в них воздух, передвигал он раздобытые в земной толще кувшины и бокалы, чудом сохранившиеся до наших дней.
Не уставал объяснять:
— Этот бокал со времен кушанов. Первый век до нашей эры. А это, — показывал на конусообразный кувшин ядовито-кирпичного цвета, — третий век нашей эры.
Двухлитровую глиняную кружку с ручками в виде головы архара он раздобыл во время раскопок на юге республики и очень гордился ею.
— Представь себе: начало первого тысячелетия до нашей эры.
Были здесь и каменный идол, помещающийся на ладони, и различные бусы из кораллов и отполированных камней, пролежавшие в могильниках с незапамятных времен.
Байматов был интересным рассказчиком. Теперь Мавджуда узнала многое о раскопках на горе Муг в верховьях Зеравшана, где обнаружили даже своего рода тайник с древними документами.
Узнала она и то, что люди поселились на территории нынешнего Таджикистана еще в эпоху палеолита.
На этот раз Байматов стал с увлечением рассказывать о золотых и серебряных изделиях, найденных в низовьях Кафирнигана.
— Их называют «Амударьинским кладом», возраст которого около двух с половиной тысяч лет.
Засмеялся, прижимая к щекам ее руки:
— К сожалению, эти шедевры древнего искусства невероятно нечестными путями очутились в Британском музее, так что не могу их тебе подарить. Но кое-что я, конечно, привез для показа.
С видом волшебника он извлек из кармана темный прямоугольный камушек.
— Что это? — спросила Мавджуда с любопытством.
— Из этого камня еще в древности женщины на Востоке получали порошок сурьмяного блеска для чернения бровей.
— Ну, теперь это делается куда проще, — в свою очередь рассмеялась она.
Он предложил пойти в кино.
— А то я скоро стану совсем снежным человеком. — Протянул ей газету. — Пожалуйста, выбери сама фильм.
Мавджуде бросилась в глаза программа передач, и она предложила включить телевизор.
Байматов подсел к Мавджуде, обнял за плечи.
На экране появились титры: «Вахта мужества».
— Вот в чем дело, — догадался он. — Ну что же, давай посмотрим.
Диктор представил телезрителям седовласого ветерана — участника боев с басмачами.
«В середине двадцатых годов организованное басмачество было разгромлено. Но еще продолжали действовать небольшие разрозненные банды. Для борьбы с ними было принято постановление о создании государственной иррегулярной милиции, то есть добровольных отрядов, сформированных на определенное время…»
На экране замелькали фотографии тех лет. Голос продолжал комментировать за кадром:
«А это народный герой Таджикистана Мукум Султанов, отличившийся в операциях по разгрому басмаческих банд Ибрагим-бека. Товарищ Султанов был в то время старшиной второго отряда иррегулярной милиции…
Теперь вы видите другого народного героя — Карахана Сардарова. Он был в составе отряда Мукума Султанова. Отличался храбростью и оставался в строю бойцов, несмотря на тяжелые ранения. В тысяча девятьсот тридцать втором году товарищ Сардаров был назначен начальником милиции Локай-Таджикского района. Потом его избрали председателем Кокташского кишлачного Совета. Сейчас один из кишлаков в Ленинском районе носит имя Карахана Сардарова…»
— А я и не знал об этом, — признался Байматов.
Следующий сюжет тележурнала был посвящен работе экспертов-криминалистов.
«С помощью современных научно-технических средств разгадываются самые хитрые уловки преступников. — Теперь с экрана звучал голос диктора. — Отпечатки пальцев, металлические опилки, обрывки бумажных пыжей, дробь, пули — все эти немые свидетели как бы обретают речь в криминалистических лабораториях, оснащенных новейшей техникой…»
Байматова увлекла передача. Снова появились титры: «Разыскивается преступник».
На экране появилась фотография мужчины, остриженного наголо. У него было отечное лицо, широкий подбородок, изрезанная морщинами короткая, толстая шея.
Чернобровый полковник извинился перед телезрителями за то, что отнимает у них время. Мавджуда шепнула Байматову, что это начальник уголовного розыска Мирзоев.
«Семен Константинович Дереев. Воровская кличка Стос. Бежал из мест заключения. Особые приметы: кривит рот, на левом предплечье рана… Будьте осторожны, товарищи! Дереев-Стос — опасный преступник. Всех, кому станет известно его местонахождение, просим немедленно сообщить в милицию по телефону ноль два».
Передача закончилась, и Мавджуда выключила телевизор.
— А знаешь, работа в милиции — не женское дело, — внезапно сказал Байматов.
Пора было возвращаться в управление.
— Ну что же, — сказал Аркадьев. — Я вашим хозяйством доволен.
— В таком случае не уходите без чая, — заметил Тагаев, приглашая генерала в свой кабинет.
— А кто вам сказал, что я собираюсь нарушать традицию? — улыбнулся Аркадьев.
Старшина Набиев принес чайник и пиалы. Генерал залюбовался его выправкой.
— Вас, наверное, потянуло в милицию с детства? — спросил он.
— Не угадали, — смутился старшина. — Я мечтал стать полярным исследователем, как норвежец Руаль Амундсен. Вокруг меня люди задыхались от жары, а я бредил «Фрамом», затертым во льдах. Неважно, что Северный и Южный полюсы были уже давно открыты. Я хотел первым из таджиков покорить Антарктику. — Он виновато развел руками. — Ничего из этого не вышло. Убили отца, и я решил пойти по его стопам.