Я дошла до причала. Яхты всех размеров выстроились передо мной как на параде. Я лишний раз порадовалась за Лешку: работы, конечно, много, зато и денежки капают. Даже можно сказать, не капают, а льются.
Мое внимание привлекла большая парусная яхта, которую я раньше не видела. Белоснежные борта с двух сторон перечеркивала странная надпись: «айSтар». Бред какой-то. Винегрет. Помесь кириллицы с латинским алфавитом.
– Что бы это значило? – спросила я сама себя вслух.
– Это значит «ледяная звезда», – ответил Лешка за моим плечом.
Я быстро обернулась.
– Привет!
– Привет, – ответил мой приятель.
Как обычно, он был одет в любимую рваную тельняшку и не менее рваные джинсы, закатанные до колен.
– А! – сообразила я. – Значит, английское «эс» относится к двум словам? «Айс Стар»?
– Значит, так, – подтвердил Лешка хмуро.
Я еще раз полюбовалась яхтой.
– Красавица.
– Да, – согласился Лешка. – Судно отличное.
– Чье?
Лешка почесал переносицу.
– Нового радиомагната, – ответил он язвительно. – Этого, как его...
Он сделал вид, что не может вспомнить фамилию.
– Дердекена, – подсказала я.
– Его.
Я снова осмотрела яхту. Красивое судно. «Ледяная звезда»...
– Красивое название, – сказала я. – А радиостанция называется «Осенняя звезда». Что это у него сплошные звезды в лейблах?
– Зазвездился, – объяснил мне Лешка. – Наворовал столько денег, что чувствует себя светилом.
Я насмешливо покосилась на приятеля. Интересная реакция. Похоже, что он нового клиента ревнует. Интересно, к кому? Или к чему? До сих пор сильной конкуренции среди молодых предпринимателей у Лешки не было. Может, этим и объясняется его неприязнь?
– Сколько ему лет? – спросила я.
Лешка пожал плечами.
– Не помню. Кажется, лет сорок.
– Сорок?
Я почувствовала легкое разочарование. Немолод Иван Дердекен, весьма не молод... То есть в моих глазах, конечно. В двадцать пять лет все, что находится за пределами тридцати шести, кажется старостью.
А в одном очень хорошем фильме было сказано, что в сорок лет жизнь только начинается... Неужели правда?
– Вот стукнет тебе сорок, тогда и узнаешь, – сказал внутренний голос.
Я отмахнулась. Когда это будет! Если мне вообще когда-нибудь стукнет сорок... Как-то не верится, что такое возможно.
– Сорок, – подтвердил Лешка неприязненно.
– Старый, – пожаловалась я.
– Старый... для чего?
Я шутливо долбанула Лешку по предплечью.
– Не говори пошлости!
– У меня создалось ощущение, что ты примеряешь его на себя, – сообщил Лешка, глядя в сторону.
– Я примеряю его для своей статьи, – ответила я сухо. – Шеф велел пролить луч света на эту темную фигуру.
Лешка хмыкнул.
– Значит, ты собираешься с ним познакомиться?
– Долг прежде всего, – сказала я философски.
Лешка снова хмыкнул.
– Ну, да, – произнес он, по-прежнему не глядя мне в глаза. – Долг платежом красен...
Я взяла Лешку за плечи и развернула к себе.
– А ну-ка посмотри на меня.
Он воровато стрельнул глазами по моему лицу.
– Тебе не стыдно? – спросила я строго. – Что за безнравственные намеки?
– Я не за твою нравственность переживаю, – хмуро сказал Лешка.
– А за чью? За Дердекенскую?
Лешка снова стрельнул в меня взглядом.
– Ты красивая, – пожаловался он.
– И что? Спасибо за комплимент, конечно, но ты забываешь главное правило журналистики:
Я подняла палец и процитировала шефа:
– «Никаких личных отношений с объектом!»
Лешка отреагировал как-то странно. Он почему-то покраснел и, сильно заикаясь, произнес:
– А я? Я д-для т-тебя тоже об...об...
Он сделал над собой усилие и, наконец, выговорил:
– Объ...ект?
Я вздохнула. Мне показалось, что Лешка меня упрекнул в нашей дружбе.
– Леш... Ты, конечно, был объектом. Но, во-первых, это было в далеком прошлом. Два года назад. С тех пор я ничего про тебя не писала. Так что мы вполне можем позволить себе оставаться приятелями. По-моему, ничего аморального в наших дружеских отношениях нет.
Лешка покраснел так отчаянно, что я даже испугалась.
– Приятелями? – переспросил он. И тут же сам ответил:
– Ну, конечно! Какой же я идиот!
– Леш, ты говоришь загадками! – заметила я строго.
Лешка отвернулся. Минуту мы молчали, потом он спокойно сказал:
– Ты права. Я, действительно, болтаю всякую ерунду. Не обращай внимания.
Окончательно взял себя в руки, повернулся ко мне и спросил:
– Чем я могу тебе помочь?
Я умильно сложила губки.
– Как ты думаешь, Дердекен сильно обидится, если сфотографирую его кораблик?
– Я так не думаю, – ответил Лешка ровным голосом. – Никакого запрещения на съемку кораблей в уставе клуба нет, владельцы подобных указаний не оставляли. На борт, конечно, я тебя пустить не могу, это частная собственность...
– Само собой!
– Но снаружи можешь пощелкать, – закончил Лешка.
Я достала фотоаппарат.
– Леш!
– А?
– Это парусная яхта?
– Парусно-моторная, – ответил Лешка. – Сейчас мало кто ставит паруса, если есть хороший двигатель.
– А зачем он поставил?
Лешка пожал плечами.
– Недобитый романтик. Говорит, что закончил питерскую мореходку.
– Да ты что? – заинтересовалась я и прицелилась объективом в «Ледяную звезду». – А что он еще тебе сказал?
Лешка немного помолчал.
– Ну, ты и лиса, – ответил он наконец. – Опять информацию собираешь?
– Просто интересно, – ответила я и переменила ракурс.
Лешка вздохнул.
– Да он, в общем, ничего особенного о себе не рассказывал. Знаю, что бывший моряк, вот и все.
– То есть работал на судне? – уточнила я.
– Я так понял.
– А на каком? В какой должности?
– Понятия не имею. Спроси у него сама.
– Спрошу, – пообещала я и в последний раз щелкнула яхту.
Убрала фотоаппарат в сумку, застегнула молнию. Лешка проводил мою мыльницу неодобрительным взглядом.
– Вам не стыдно до сих пор пользоваться таким старьем? – спросил он строго.
– Ты же знаешь: шеф работает в режиме строгой экономии, – ответила я.
– Ваш шеф – просто скряга, каких мало! – вспылил Лешка.
– Вот и прояви благородство: подари журналу приличную технику! – тут же поддела я. И добавила:
– Как патриот родного города. Вспомни, какую статью я о тебе написала! Дамочки описались слезами!
Лешка фыркнул. К нему начало возвращаться хорошее настроение.
– Да, уж... Расписала, как икону...
– Вот и прояви ответную любовь, – снова подначила я.
Лешка посмотрел на меня странным взглядом.
– Уговорила. Проявлю.
– Ура! – сказала я. Поднялась на цыпочки и чмокнула Лешку в щеку. Лешка немедленно покраснел.
– Все-таки я отличный журналист, – похвастала я.
– Ага! И ноги у тебя длинные, и мордочка симпатичная...
– Леш!
Я скроила жалостливую гримасу.
– Я же не виновата, что у меня длинные ноги!
Лешка пожал плечами.
– Я тебя и не обвиняю! Я хочу сказать, что все внешние атрибуты профессии у тебя имеются!
Я почесала нос. Обидеться или нет? Решила не обижаться.
– Имеются! – подтвердила я. – Даже машина!
Лешка скривился.
– Господи, совсем забыл про эту развалюху... Хоть бы не напоминала! Приличные журналисты ездят на приличных тачках!
– В кино! – напомнила я. – А в нашем скромном королевстве, подержанная «Нива» – вполне приличная машина.
– Да возьми ты мой «фольксваген»! – завелся Лешка. – Сколько раз предлагал! Безотказная тачка, не подведет на дороге, удобная, комфортная...
– И дорогая, – договорила я.
– Что в этом плохого?
Я отвела за ухо прядь волос, которая выбилась из-под заколки.
– А если я в аварию попаду? Если машина окажется убитой? Тогда что?
Лешка смотрел на меня, не отрываясь. Было в его взгляде что-то такое, отчего я опустила глаза.
– Тогда, Айка, я тебя задушу, – ответил он серьезно.