Женщина, стараясь до последнего играть в невинность, сдалась и согласилась впустить незнакомого мужчину в свою квартиру только на третью встречу. В таких случаях говорят, «произошло все само собой».
Двухнедельный срок их знакомства заканчивался. Через два дня предстояло убыть к основному месту базирования корабля, на Камчатку, за 2400 километров. Марина не догадывалась о скорой разлуке, а Николай именно сегодня хотел сообщить ей об этом. В голове крутились лишь два варианта их дальнейших отношений — расстаться или сделать предложение. Как-то само собою в голове начали складываться стихи. Подходя к двери Марининой квартиры, он успел сочинить несколько четверостиший. Тема же его отъезда отошла на второй план. Первое, что он сделал после долгого поцелуя, написал на бумаге:
Разлука дни нам сокращает
И проверяет на любовь.
Она, наверное, не знает,
Что нам известно и без слов.
Об умных мыслях и ученьях,
Что про любовь все говорят.
Как будто в этих преступленьях
Нас обвинить с тобой хотят.
Пускай Куприн другого учит
Про ветер, пламя и огонь.
А сердце мне одно лишь мучит —
Когда увидимся мы вновь?
Женщина внимательно прочитала и буднично отложила на холодильник листок с предназначенными ей стихами. Все поняла без объяснений. Боялась отпугнуть внезапными выяснениями и слезами, хорошо понимая — именно этого больше всего и боятся мужики.
…Проснулся он рано, от скрежета лопаты дворника за окном, и с удивлением обнаружил, как, оказывается, успокаивает дыхание спящей рядом женщины. Прикоснулся губами к распаренному телу, поцеловал в чуть припухлую мочку с колечком серьги. Вот так и происходят чудеса! Наверное, так рождается волшебство, называемое химией любви. Когда осознанное желание совпадает со стремлением жить в другом человеке.
Утром они стыдливо прятали друг от друга глаза, как дети, боявшиеся признаться родителям в разбитой ими чашке. Николай отказывался от завтрака, спешил к подъему флага, но все же поддался уговорам и не пожалел. Давно не ел простой овсянки.
— Марина, — решился, наконец, заговорить о скорой разлуке Николай, — через пару дней убываем на Камчатку. Выбраться к тебе будет сложнее, потому и написал стихи. С другой стороны, не хотелось бы играть в любовников, а определиться в наших отношениях, тогда и планировать станет легче. В общем, подумай, я хотел бы сохранить и как-то узаконить наши отношения.
Стоявшая у входа в кухню Марина бессознательно мяла руками фартук, то скручивала его жгутом, то распрямляла, затем извиняющимся голосом проговорила:
— Ты знаешь, я еще замужем. Может, это пройдет? Давай подождем? Постарайся все забыть, это страсть, а не любовь. Не звони и не ищи меня. Пусть чувства успокоятся, тогда мы и поговорим. Ладно?
Доверчиво и жалостливо глянула на него и легонько надавила на плечо, выталкивая за дверь.
На площадке было чисто и пахло свежей краской.
Открыв подъездную дверь, Николай по щиколотку утонул в дождевой лужице. Другой ногой нащупал камень и выскочил на твердый участок тротуара. Неприятно колючий ветерок нагло лез под рубашку. Он передернулся всем телом и громко фыркнул — бр-р-ы-ы! В груди вдруг что-то оборвалось, и навалилось большое, жалостливое чувство, отчего можно и заплакать. Впервые ему не хотелось возвращаться на корабль. Там было казенно, холодно и тоскливо, но недавний плен уюта и женского тепла уходил с быстротой приближающегося такси. Рядом раздраженно, не с первого раза завелась машина. Черный «Лендкрузер» с затемненными стеклами, предательски урча, медленно проехал совсем рядом…
Доехав на такси до штаба флота, Николай, явно опаздывавший к подъему флага, пересел в свою машину, которую там оставил, чтобы в ней дождаться командира.
Долго ждать не пришлось, вскоре к машине приблизился невысокий сухопарый офицер в черной фуражке.
— Привет, комбат! — весело проговорил он, усаживаясь на пассажирское сиденье.
— Здравия желаю.
— Чего голос грустный, не нагулялся? — озорно спросил Куринов, поправляя рукой упрямую белесую челку, рассыпавшуюся от снятой фуражки.
— Да-а! — отмахнулся Николай, осторожно выруливая машину со стоянки на дорогу.