Все были молоды и красивы, и эта юная пара не была исключением. Сын Ливиты Миновы был рослым в отца, скорей всего он был блондином, на голове по бокам шли по косичке, которые были собраны в тугой короткий пучок сзади, а на макушке был лохматый уложенный ежик, в целом смотрелось красиво. Его супруга: миниатюрная худенькая хрупкая девушка с кучерявыми короткими волосами чем-то напоминала кошку. Они так и застыли напротив друг друга с влюбленными глазами: она была в кольце его рук, а сама грела ручки толи у него на боках, толи в его карманах.
— Нет, конечно. Внешне волшебники долго остаются молодыми и красивыми. Мы сами способны контролировать свой внешний вид, в отличие от магов, которые зачастую прибегают к помощи пластических хирургов. Они правили долго, сделали много для королевства. Вот во время войн короли быстро сменялись, и детей у них больше было, и порой каждый успевал поправить.
— И каждый ребенок повелитель стихии?
Мальтус кивнул.
— А не было войны между братьями и сестрами за корону?
— Нет. По сути, правит семья. Все друг другу помогают, разделяют полномочия. Корона носит формальный характер. Тот, кто будет в большую часть представлять государство на международной арене.
— А дяди, племянники, их дети?
— К сожалению или к счастью наш род не так плодовит. Дети, которые покидали Цветкольф, теряли связь с островом, а их дети редко были повелителями стихии воды, а внуки тем более. Их не касалось проклятья и бремя правящего венца.
Сэнта молча продолжила свой путь под разъяснительное повествование Мальтуса. Если учесть то, что род правил с начала времен, древо у волшебника было внушительное, и он про каждого все знал. Волшебница остановилась, удивленно посмотрела вперед, это была последняя экспозиция неизвестного мастера, но пара не была похожа на родителей Мальтуса, хотя мужчина и женщина определенными чертами напоминали его отца.
— Это Варфоломей и моя бабушка, которая так и не стала королевой, но остров ее признал, — пояснил мужчина.
— Ясно.
Это объясняло многое. Статуи смотрели в разные стороны, были на расстояние друг от друга и едва соприкасались руками. Словно он протянул руку и пытался ее ухватить, а ее пальчики скользили по его ладони.
— А где твои родители?
Мальтус вздрогнул.
— Статуи из камня выходят не сразу, надо много времени. Они обычно появляются через поколение. Словно жизнь просматривается, а потом выделяются основные моменты, черты лица и запечатлеются в камне навечно. Когда-то и мы тут будем.
— И кто это все просматривает, вырезает статуи из камня? — не поняла волшебница.
— Сэнта, это сакральное место, здесь нет посторонних. Камень сам приобретает человеческие черты и выходит из свода. Пойдем, радость моя, — и он увлек ее на площадку перед водоемом и входами в пещеры.
***
Сон. Очень страшный и длинный сон. Словно на тебя совершили покушение и, как не бывает во сне, весьма удачное, но как полагается тебя спас возлюбленный. Потом темнота. А потом опять странный сон. Там был Мальтус, она и странная пещера, а он ей что-то говорил и говорил. Просыпаться не хотелось, но видеть кошмары не хотелось еще больше. Сэнта открыла глаза, резко закрыла. Дневной свет сильно слепил. Она открыла один глаз, потом другой. Осмотрелась. На кресле перед ней дремал король. Попыталась тихо встать, но тело подчинялось с трудом. Волшебник открыл уставшие глаза, шорох потревожил его чуткий сон.
— Радость моя, — тихо начал он, и по его тону она поняла, что ничего хорошего ей не скажет, — ты, когда в следующий раз решишь рисковать собой, меня предупреди, чтобы я тебя подстраховал. Сэнта, неужели ты не понимаешь, что если ты умрешь, то с тобой умру и я? Неужели ты не понимаешь, что стоя на краю могилы, будут хоронить не только тебя, но и мою жизнь, нашу жизнь, наших не рожденных детей, наши мечты и планы, наш мир. Ты подумала о девочках? Полина только привыкла к нам, мы ей дали надежду на счастье, на семью. Радость моя, я не представляю без тебя жизни.
— Так это был не сон, — догадалась волшебница. — Сколько я была в отключке?
— Трое суток, — любезно пояснил волшебник, помогая ей встать. — Кстати, ты на меня натравила Совет. Что ж я тебе плохого-то сделал? За что ты так со мной?
— Совет? Постой, ты хочешь сказать, что в твои внутренние дела вешался мой отдел? — он кивнул. — Так получается, меня не просто выживший из ума старикашка сцапал, а все же «зомбик».
— Этот, как ты выразилась «выживший из ума старикашка», один из высшего ранга вельможа. Его род идет в ногу с моим, всегда был верен короне, истокам Цветкольф. Финдрип был первым советником моего деда. Он был из тех немногих посвященных, кто знал, что у короля роман на стороне, обучал моего отца и поддержал во время смены правителя. Впоследствии он был советником отца. Но время шло, а его взгляды на устройство мира не менялись, так что моим советником не стал, но по-прежнему занимал очень значимое место при кроне.
— И что сейчас с ним?
— Ничего хорошего, — печально пожал плечами король. — Он покушался на королеву, а это амнистии не подлежит. Я все думал, откуда у него тот яд. Знаешь Сэнта, волшебника не так просто упокоить, а тем более повелителя стихии, но возможно. Над этим вопросом, как быстрее прибить очень сильно врага, долгие годы работали лаборатории Цветкольф и они изобрели яд. Действенный яд, но не доработанный и не изученный до конца. Война закончилась, и данное направление было заброшено. Где искать волшебников для смертельных экспериментов? Яд или УВ-24 остался в закрытом хранилище тайной лаборатории. И я все думал, откуда у Финдрипа был доступ? Он не король и не научный сотрудник. Тем более к такому оружию в мирное время имеет доступ только правящий монарх.
— И к каким вводам ты пришел? — поторопила его Сэнта.
— Я бы и дальше ломал голову, но допрос помог. УВ-24 лично отдал ему мой дед для моего дяди, брата отца и сына от законного брака. Это был крайней вариант, если возникнут проблемы с коронацией отца, чтобы все устранить тихо и без раскола в королевстве. Нет второго претендента на трон, нет проблем, но все обошлось. Скандал был, но все поддержали повелителя стихии воды, а не бездарного волшебника. Дядя капитулировал, пытался настроить другие государства против отца, свергнуть власть, но никто во внутренние дела Цветкольф вмешаться не рискнул. Были сторонники и противники государственного переворота, если бы началась интервенция, то войны было бы не избежать. Недовольный некоронованный принц ничто по сравнению с порядком всего мира. С тех пор нога дяди на Цветкольф больше не ступала, остров Цветоч его не признал. Еще одна загвоздка, как он мог стать королем, если остров его в «его» владения не пускал.
— Ну, и страсти, — сделала вывод она.
— Радость моя, это не страсти, а последствия ошибки деда. А вот во что ты ввязалась это интересно. Расскажи, пожалуйста, куда ты меня в очередной раз втянула? А то твои подчиненные носятся по моему королевству, отлавливают «активных», изолируют их, а я целой картины не вижу. Все очень скомкано, все быстрей да быстрей. Мои мозгоправы офигевают похоже от своей некомпетентности, с подобным они не сталкивались. И самое ужасное никто не может конкретно по-человечески объяснить, в чем сыр бор?!
— Ты им позволил вмешаться? — удивилась Сэнта.
— Представь себе, да.
— Ты знаешь, что мой отдел работает с возможной угрозой войны. Наша задача вычислить и исключить вероятную ситуацию, которая может привести к необратимым последствиям, — мужчина терпеливо кивнула, где она работала и чем она занималась, он прекрасно был осведомлен и без ее разъяснений. — За последние три года в Литии, Венпере, Авии, Рашибе и в ряде других странах произошла смена власти. Казалась бы ничего удивительного, от государственных переворотов никто не застрахован. Заговор, дворцовые интриги, несчастный случай, преждевременная старость, даже самоубийство. По сути ничего удивительного. Только во всех этих случаях, да и за прошлые лет десять, когда менялись правители, итог был один: к власти приходит сторонник культа Спасителя. Строятся храмы, народу «добровольно» навязывается вера. Это с учетом того, что до этого бывшие правители не поддерживали данный культ и порой были ярыми их противниками, считая все бредом и продвигая идею узурпации власти данной организацией.