— Павлик, посмотри вон туда: кажется, обезьяны резвятся.
— Где? А…Смеешься? Да ты же сам говорил: нет здесь ни одной обезьяны. Так это может он, клоун? Конечно, клоун! Родик, спрячемся в лесу, в другой стороне. Не думай, я не боюсь. Просто для страховки…
— Скорее всего, это Мауи тренируется. Но можно и погулять по лесу, пока Женя не вернулась. Компас не подведет, — согласился Родик, щадя чувства друга.
Тот, кто не бывал в девственном тропическом лесу, не может представить себе то особое ощущение одиночества, беззащитности, страха неизвестности. Темно, как вечером, даже при солнце в зените, порой гнетущая тишина, вдруг прерываемая резким звуком непонятной природы, или слабым свистом где-то вдали. Постепенно нарастающим и приближающимся. Вы ждете чего-то, скорее всего, какой-то опасности, а мимо, чуть не задевая вас своими длинными усами, пролетает по своим делам большой жук-усач, и свист теперь удаляется в другую сторону.
Павлик вскоре заскучал:
— Родик, давай вернемся. У камня как-то спокойнее.
Родик согласился и взглянул на компас.
— Мы шли всё время на юг, значит, теперь поворачиваем на север.
Но север почему-то оказался не за спиной, а где-то слева.
— Ну, значит, немного сбились. Идем дальше на север и тогда выйдем на тропинку чуть в стороне от камня. А там покричим Жене — она уже давно должна быть там. И фотографирует твою больную черепашку.
— Она не больная — просто есть хочет.
— Конечно, а Женя принесла ей морских червей…
За разговорами прошли ещё пару сотен шагов и уткнулись в непроходимую бамбуковую рощу. Между твердыми ровными стволами можно было только руку просунуть.
— Какие толстые!
— А ты считал, что бамбук вырастает только для того, чтобы из него делали лыжные палки?
Павлик промолчал. Пришлось обойти рощу.
— Куда теперь компас показывает?
— Надо идти назад….
— Да мы уже там были!
— Черт-те что…
Павлик впервые услышал от Родика ругательное слово.
— Что — компас сломался?
— Компасы не ломаются, Павлик. Вероятно, здесь магнитная аномалия.
Павлик не стал уточнять, что это такое. Он понял, что они заблудились.
— А может быть, это свидетельство могучих сил Сына Солнца, а? Павлик, он работает, понял? Это Сын Солнца. Точно! — Родик торжествовал, уверенный в своей проницательности. — Надо идти туда, где компас больше всего врет.
— Как это врет?
— Ну, то есть, как на Северном полюсе — стрелка не знает, куда ей показывать: на всех сторонах — юг. Поищем здесь.
Но поиски «полюса Солнца» ничего не дали.
— Не бойся, Павлик, остров всего с километр. Можно идти в любую сторону, и через час обязательно выйдем на берег моря. Смотри, мы сейчас вроде бы на холме. По карте холмы идут точно поперек более узкой части острова. Будем держаться линии холма и быстрее достигнем берега.
Как-то слишком быстро стемнело — в тропиках тучи надвигаются стремительно. Зашумел лес, с листьев закапала вода.
— Давай поторопимся, Родик: на берегу можно в пещерах укрыться.
Родик послушался друга, ускорил шаг, но короткая нога мешала. В спешке он споткнулся и упал. Нога провалилась в довольно глубокую, скрытую мхом ямку и уткнулась во что-то твердое. Не удержался любопытный мальчик от того, чтобы не взглянуть на этот предмет. Густо облепленный глиной и мокрой травой, он напоминал наган, и Родик определенно решил, что нашел реликвию бывшей мировой войны. Он знал, что война затронула даже Полинезию.
— Родик, старайся не отставать!
Родик, не разглядывая находку, сунул её в заплечную сумку (все члены экспедиции носили с собой в таких сумочках аварийный набор — бинты, йод, веревку, спички, некоторые медикаменты, складной ножик, очень громкий свисток, работающий от батарейки, компас) и стал догонять Павлика. Но уже через несколько шагов его остановило новое препятствие: Родик наткнулся и упал на что-то мягкое и плохо пахнущее. Павлик вернулся к другу и увидел, как тот, содрогаясь от омерзения, сползает… с человеческого трупа! В темноте не легко было разглядеть мертвого, да и не очень приятно было это делать. Мужчина был почти голый, без обуви, лишь грудь прикрывало что-то вроде матросской тельняшки. По всей вероятности, он был убит и после этого раздет. Родик заметил, как по ногам трупа ползают огромные желтые муравьи, по ногам мускулистым, крепким, загорелым, а не бледным и тонким, какие должны быть у колясочного инвалида.
— Павлик, это не клоун….
— Вижу… А кто же это? На острове табу никого не может быть, кроме клоуна.
— Вот именно клоуна и не может быть: как человек на инвалидной коляске…
— На трехколесном мотоцикле….
— Какая разница! Как он может передвигаться по этому острову? А вот мы здесь! Значит, и другие могут быть. Идем!
Вскоре вышли на небольшую полянку. Похоже, она была расчищена недавно — кустики выросли на высоту не более полуметра. На полянке стояла… хижина! Хижина была сложена из толстых веток и сверху покрыта полимерной пленкой.
Ребята остановились и легли на сырую траву. Прислушались. Из хижины слышался храп спящего человека… Родик пожалел Павлика, понимая, что сейчас испытывает его друг. А тот и слова не мог произнести. Родик прошептал ему на ухо ободряюще:
— Вон светлеет впереди. Это — море. Мы сейчас в восточной части острова, а там очень крутой берег и должно быть много пещер. Там можно спрятаться.
Павлик молча последовал за товарищем. Храп продолжался.
Несостоявшееся свидание
Сержант покорно тащил нелегкий акваланг, изредка оглядываясь назад — вероятно, удостовериться, не увлеклась ли молодая девушка каким-нибудь необыкновенным цветком или разноцветной древесной лягушкой. Тогда можно попробовать избавиться от конвоира: в длинном застегнутом кармане армейских брюк сержанта лежал метательный нож, купленный у самоанца. Но всякий раз сержант встречал либо строгий, либо насмешливый взгляд хрупкой рыжей девушки и всегда — дуло револьвера, нацеленное на него.
Лес поредел — приближался берег. Меж стволов деревьев проглядывали каменистые отроги гор соседнего острова Нуутеле — они подходили к северному берегу Нуулуа. От берега идущих отделяла лишь небольшая поляна. Там, спиной к Жене, стояли три человеческие фигуры — одна женщина и двое мужчин. Более высокий, в купальном костюме, был хорошо знаком ей. Человек, в которого она однажды влюбилась, морской капитан и коварный обманщик. Разве могла Женя не узнать Эдварда?
А Эдвард и Валиса готовились к спуску под воду. Это было то самое место, с которого обычно начинался путь Валисы и её мужа Азахау к пещере Сына Солнца в далекие 80-е годы.
Женя остановилась, но сердце застучало быстрее, чем при ходьбе. Она тихо приказала сержанту остановиться, а сама чуть не рванулась туда, к берегу, не ведая, чем рискует. Но в этот момент случилось то, что в конечном счете спасло девушку от смерти: Эдвард обнял женщину за плечи, и что-то прошептал ей в ухо. Та засмеялась. От неожиданности и вмиг вспыхнувшей ревности глаза Жени покрыл кровавый туман, лес, скалы, океан закружились чертовым колесом, и она медленно осела на землю, теряя сознание.
Сержант, немедля, оттащил бесчувственное легкое тело в тень леса, затем связал беспомощной девушке руки и ноги и надежно заклеил рот липучкой. Револьвер сунул в свой карман, а сам вышел незамеченным на выступающий в море каменный мыс. Там, за большим валуном, он занял удобную позицию для наблюдения за ныряльщиками.
Третий из тех, кого увидела Женя на берегу, был Полеа:
— Капитан, я слышал шаги в лесу, — заявил он Эдварду.
— Я не слышал. А ты, Валиса?
— Я тоже не слышала…
— Ну, конечно, вы в это время всё шептались меж собой.