Однако беда пришла к Мауи не от копий земляков и не от америкосов: навстречу пироге приближался водяной столб! Будто огромная пальма вдруг сошла с берега в океан, обернулась водой и теперь разбрасывала её с высоты своего ствола на сотни метров вокруг. Мауи видел такое впервые, но взрослые люди рассказывали, что такие столбы несут верную гибель всему, что встает на их пути. Ничто не может остановить и разрушить эти столбы. Говорят, что некоторых туземцев уносило за сотни километров вместе с лодкой. Мауи оказался бессилен повернуть пирогу, и его засосало водяное дерево… «Это знак возмездия Таганлоа», — решил Мауи. «Я не боюсь смерти вместе с осколком Сына Солнца!». Бешеное кружение лишило мальчика чувств…Последним ощущением было тепло от пакетика с дорогим «песком» — мальчик крепко сжимал его в руке….
Мауи не имел понятия, сколько прошло времени, когда он очнулся под водой. Глубоко под водой, потому что было очень темно — ни солнца, ни облаков вверху. И Мауи погружался всё ниже… «Таганлоа ждет меня». Мальчик тонул, потому что легкие были наполнены водой. И он вновь начал терять сознание. Все дни его короткой жизни в один миг промелькнули перед ним: нежная мама, суровый отец, воин-брат. И новый русский друг Павлик, который, кажется, обнял его за плечи и потащил в сторону, туда, где было светло… «Так уходят на запад» — была последняя мысль Мауи.
В здание дипломатической миссии России в Апиа, столице государства Самоа, уверенно вошел черноволосый, с редкой сединой человек, выше среднего роста, с лицом кавказского типа. Острый, изучающий взгляд карих глаз частично скрывали густые брови. Это был глава группы ученых, направленных Россией в Полинезию, знаменитый Тенгиз Гелиани, русско-грузинский физик-академик, известный своей способностью разрешать самые невероятные научные и псевдонаучные загадки. Едва он обменялся приветствиями с российским консулом, как тот передал академику листок бумаги — расшифровку радиограммы, только что принятой с подлодки «Академик Менделеев». В радиограмме сообщалось о спасении в океане самоанского мальчика.
— Ну и что? — возмутился было академик. — Какое нам дело до спасения утопающих?
— Читайте дальше, господин академик, — настаивал сотрудник посольства.
А дальше в радиограмме было нечто весьма необычное: мальчик был выловлен в шестидесяти (!) километрах от ближайшего острова, на глубине пятьдесят метров (!). И ещё: в руке мальчик крепко сжимал маленький пластиковый пакетик с каким-то белым порошком. А порошок излучал…нейтроны!
— Бред какой-то! Как они там узнали про нейтронное излучение?
— В атомной подлодке всегда есть группа радиоактивной разведки.
— Понятно… — академик задумался. — Пакетик пусть хранят отдельно от мальчика и следят за излучением.
Тенгиз Гелиани не верил в существование источника нейтронов в руках самоанского мальчишки. Только невероятное появление утопающего человека на большой глубине в открытом океане заставляло академика возвращаться к мыслям о странном пакетике якобы с нейтронами внутри.
По данным «высококвалифицированной группы радиоактивной разведки» подлодки интенсивность излучения нейтронов быстро затухала. «Значит, — соображал Тенгиз, — это может быть только искусственно созданный человеком препарат, например, для медицинских целей. Но нигде в Полинезии нет ядерных установок! Как этот препарат попал в руки мальчика, да ещё в открытом океане? А вдруг это связано как раз с интересом американцев? Тогда это моя задача».
Одна из очередных радиограмм огорошила академика: судовой врач обнаружил гангренозные язвы на пальцах мальчика, именно на правой руке, которой тот держал пакетик в момент спасения! Анализ кожной ткани показал, что гангренозные пальцы получили большую дозу облучения. На другой день два пальчика пришлось ампутировать…
«Немедленно доставить в Апиа и этот злополучный пакетик, и самого самоанца. Кстати, как он себя чувствует и как объясняет всё произошедшее с ним?» — гласила радиограмма главы научной делегации на подлодку.
Ответ: «К Апиа подойдем сегодня вечером, станем на рейде в трех милях от берега. Мальчика не допрашивали — он говорит только по-самоански, а переводчика у нас нет. Себя он называет Мауи».
Вечером пришла очередная радиограмма с подлодки от капитана: «Стоим на рейде. Ищем мальчишку».
«Вы, что в прятки с ним играете!? Будьте серьезнее, капитан!»
«Глубоко сожалею, уважаемый академик, но в прятки играет он сам — мальчик удрал с лодки…»
«Доставьте немедленно пакетик!»
Ответной радиограммы не было долго. Наконец: «Увы… Мальчишка прихватил с собой и пакетик…»
Как на это сообщение реагировал темпераментный глава научной миссии, читатель легко представит сам….
Искатели Сына Солнца, подсохшие и согревшиеся, подошли к берегу и…не обнаружили своей пироги! Разочарование постигло всех, кроме Павлика:
— Ура! Мауи уплыл на нашей лодке! Он жив!
— Тише! — предупредил Эдвард. — Мы не знаем их намерений.
«Они» — это самоанцы, боевые пироги которых расположились вдоль берега острова, насколько мог охватить глаз из глубины небольшой бухты, где стояли обескураженные искатели тайны заповедного острова.
— Да это наши, с Уполу! Позовем их! — Полеа приготовился было издать приветственный свист, но капитан Эдвард Лонг прикрыл ему рот твердой рукой.
— Повторяю: мы не знаем их намерений. Учтите: только трое из нас — Валиса, Полеа и я — имеем полномочия от фоно жрецов на поиски Сына Солнца. Остальные — нарушители табу. А нарушивших табу ждет…
— Знаю — сожжение на костье, — мрачно напомнил Родик. Полеа тут же скрылся в прибрежных кустах, а Павлик не преминул рассказать несведущим о своем подвиге по спасению Родика от обезумевшего Полеа, «там, в деревне». И ребятам, и бабушке Валисе взгрустнулось на миг при воспоминании о далекой и милой России.
— Надо уходить в лес, — предложил кок. Он полагал, что предстоящая кара грозит больше всего ему.
Никто больше не высказал своего мнения, но все, как по команде, спрятались вслед за Полеа в кусты. Наблюдая оттуда, они видели, как от эскадры пирог отделились две и направились прямо в бухту. Пироги причалили не к самому удобному месту, а ближе к кустам, где наши искатели, каждый по-своему, приготовились к встрече гостей, Валиса и Полеа вышли к прибывшим с листьями папоротника — знак дружелюбия, Женя с ребятами залегла в канаву, Эдвард притаился рядом и снял беретту с предохранителя, а кок пополз к лесу. Один из гребцов вылез из пироги и, стоя по колено в воде (ведь остров — табу и для него!) объявил по-английски и по-самоански:
— Достойнейший вождь Валиса Азахау! Почтенный Полеа! Вас ждут на Уполу — по запретному острову бродят американские и русские бандиты, продолжать свои поиски вам опасно. Мы вывезем вас и ваших товарищей в безопасное место — да, и товарищей тоже. Вожди Уполу готовы разрешить поиски Сына Солнца также и вашим друзьям. Их, кажется, трое? Пусть выходят!
— Нет, нас… — хотела поправить говорившего Валиса, но вставший во весь рост Эдвард перебил её:
— Нас ровно шестеро: трое легально работающих, и три нелегала, весьма полезные люди.
Лонг сознательно умолчал о коке, который скрылся в лесу.
В одну пирогу усадили Валису, Эдварда и Полеа, в другую — Женю и ребят. «Ясно, что нас разделили по признаку «нарушители табу» и «уполномоченные», — подумал Родик. — Но зачем?». Обе пироги со спасенными искателями и ещё одна, в которой, помимо гребцов, находились вооруженные ружьями самоанцы, двинулись вдоль берега, по внешней стороне кольца оцепления. Да, остров действительно был взят в кольцо самоанских лодок; вот почему удалился американский квадролет.
Женя вскоре убедилась, что дружелюбие, которое обещал англоязычный посол, проявляла лишь команда лодки, пассажирами которой они были. С лодок же, составляющих кольцо оцепления, неслись неодобрительные возгласы, а иногда и угрозы расправы. Только пирога с «уполномоченными» приветствовалась всеми. Женя обратила также внимание, что лодки с пассажирами плыли вдоль кольца оцепления в юго-восточном направлении. Значит, они обойдут заповедный остров с юга, хотя ближайший путь на Уполу — на север. С этим согласился Родик. Они говорили на родном языке, будучи уверенными, что их конвоируют самоанцы. Но один из гребцов внимательно прислушивался к их разговору. Это усилило возникшую тревогу. Развязка наступила в тот момент, когда лодки подошли к юго-восточной оконечности острова: из-за мыса появилось судно, похожее на рыболовецкий траулер без опознавательных знаков. И тут же всколыхнулась спокойная вода в скопище пирог, они заплясали как в ритуальном танце у костра, а прозрачный, чистый после грозы воздух стал сизым от вонючего дыма: это рулевые на лодках с пассажирами одновременно завели закамуфлированные моторы, и все три лодки ринулись от кольца в сторону судна. Возникло замешательство; вожди пирог не успели договориться о взаимодействии, как лодка с Валисой, Эдвардом и Полеа оказалась под прикрытием неизвестного судна. Опомнившись, вожди пирог оцепления открыли пальбу по двум другим лодкам, у которых были менее мощные моторы. С конвоирующей пироги открыли ответный огонь. Завязался настоящий бой. Спасаясь от пуль, Женя и ребята легли на дно лодки. Двое из трех гребцов, не успевшие укрыться, а также и рулевой, были сражены. Потеряв управление, лодка пошла кругáми. Ближе всех к мотору оказалась Женя. Имея некоторый навык, она, не вставая во весь рост, схватила ручку управления, и поддав газа, направила пирогу в открытую воду, в сторону от «рыболовецкого» судна и от конвоирующей лодки.