Джексону он просто кивнул.
Элизабет протянула руку. Его рукопожатие было сильным и твёрдым.
– Откуда Вы знаете моё имя? – сказала она. – Я имела в виду: добрый вечер, сэр.
Он широко развёл руками.
– «Зимний дом» принадлежит мне, – он произнёс эти слова с абсолютной уверенностью, как если бы сообщал ей о наличии бороды на своём лице. – Поэтому мне положено знать такие вещи. Кстати, зови меня Норбридж.
Он засмеялся – весело, а не так, как обычно смеялись тётя и дядя Элизабет: как будто они старались показать, что они намного умнее неё. Затем он погладил бороду.
– Кроме того, я просмотрел список гостей, которые приезжают сегодня. Там была только одна одиннадцатилетняя девочка, путешествующая самостоятельно – Элизабет Летин, и только одна девочка должна была приехать на вечернем автобусе. И теперь ты – единственная одиннадцатилетняя девочка, которую я вижу перед собой. Значит, ты и есть та самая единственная и неповторимая Элизабет Летин.
Его глаза сияли, как будто он только что разгадал загадку и теперь был рад поделиться ответом.
– Вы правы, – сказала она, хотя сомневалась, что всё так просто. – Я только что приехала.
– Две комнаты! – завопил мужчина в чёрном. Женщина рядом с ним хмурилась и качала головой.
– Пожалуйста, извините меня, – произнёс Джексон, исподтишка давно уже переглядывавшийся с посыльным, который обслуживал пару в чёрном. – Я отойду помочь коллеге.
Он кивнул Норбриджу Фоллсу и исчез. Норбридж некоторое время разглядывал пару в чёрном, затем снова повернулся к Элизабет.
– Тебя уже разместили? – спросил он и обратил внимание на её рюкзак. – Путешествуешь налегке. Очень хорошо. Я тоже люблю так делать. Один путешественник, одна сумка, сорок пять килограммов вещей – или, может быть, на сорок килограммов меньше. Почему бы нам не пройти в твою комнату? Я правильно запомнил, номер 213?
– Сэр…
– Норбридж, – немедленно оборвал он.
– Норбридж, – продолжила Элизабет, – что Вы имели в виду, когда сказали, что «Зимний дом» принадлежит Вам?
Он приложил руку к губам, словно внимательно обдумывая её вопрос, будто раньше его ни о чём таком не спрашивали. Глаза его сузились. Затем он протянул руку и дотронулся до головы Элизабет как раз за ушами, затем быстро убрал руку. В ладони было что-то зажато.
– Ты всегда здесь прячешь деньги? – спросил он и вытянул руку вперёд, чтобы представить на всеобщее обозрение лежащую на ладони монету размером с доллар. Но эта монета была золотая и выглядела совсем по-другому.
Элизабет ахнула:
– Как Вы это сделали?
Она была уверена, что сначала, до того, как он потянулся к ней, в его руке ничего не было.
Норбридж пожал плечами.
– Не только у меня появляются деньги в волосах, – сказал он.
Он взял монету двумя пальцами и поднёс её ближе к глазам Элизабет. На монете было отчеканено изображение «Зимнего дома», а под ним выбиты слова: «Норбридж Фоллс – владелец».
– Вы управляете «Зимним домом»? – спросила Элизабет.
Норбридж улыбнулся и опустил монету в свой нагрудный карман.
– Да, я здесь рулю. И владею. Мой дедушка Нестор Фоллс построил «Зимний дом» в далёком 1897 году, и я управляю им с тех пор, как почти сорок пять лет назад я унаследовал его от отца – Натаниэля Фоллса. Однако уже поздно.
Он бросил взгляд в сторону мужчины и женщины в чёрном и снова повернулся к Элизабет. Казалось, его что-то беспокоило.
– Должно быть, ты устала, – сказал он.
– Немного, – ответила Элизабет, потому что не хотела ему противоречить. На самом деле она не чувствовала усталости – после хорошего сна, изумления, удивления и восторга при виде «Зимнего дома». – Но у меня много энергии.
Норбридж поднял перед собой руку со сжатым кулаком, словно в ознаменование их соглашения.
– Мне нравится, когда энергии много.
Он снова посмотрел на мужчину и женщину в чёрном, и лицо его омрачилось.
– Итак, давай пройдём в твой номер.
Он щёлкнул пальцами, как будто ему в голову пришла интересная идея.
– Почему бы по дороге тебе не взять один-два флюрчика?
– Взять что? – спросила девочка.
Но Норбридж уже развернулся и удалялся широкими шагами, явно не сомневаясь, что Элизабет последует за ним. И в самом деле, она бежала рядом, стараясь не отставать.
– Так поздно, так поздно, – говорил Норбридж, видимо, обращаясь к самому себе. Когда они дошли до стола с разложенным пазлом, он поднятием руки поприветствовал джентльменов, собиравших его.