Когда наши губы оставались в каких-то миллиметрах друг от друга, Эмирил замер, вопросительно глядя мне в глаза, спрашивая ещё раз, согласна ли я.
Я подалась ему навстречу сама, давая такой понятный ответ.
Его губы оказались удивительно мягкими и тёплыми, почти горячими, а наш поцелуй… Он был мягким, как перо, нежным, легким, как летний ночной ветерок, осторожным, как птенец, первый раз увидевший мир.
Мы тоже видели мир впервые — мир друг друга. В первый раз мы оказались в таком положении, замерев посреди его комнаты и легко целуясь.
Это не был мой первый поцелуй, но только он был волшебным.
Я не знаю, сколько он длился. Время просто перестало существовать для нас. Останавливала лишь одна мысль, которую я и озвучила, мягко разорвав наш поцелуй:
— Ты устал, тебе нужно поспать.
Я говорила негромко и хрипло, тяжело дыша. Эмирил ничего не ответил, он сейчас был занят тем же — пытался восстановить дыхание и контроль над расшалившимися эмоциями.
— Давай, — подтолкнула я его, положив руку на его грудь, — иди спать.
— Пошли со мной, — его рука соскользнула с моей щеки и накрыла ладонь на его груди, прижимая крепче, вынуждая почувствовать быстрое сердцебиение.
— Нет, — я отрицательно покачала головой, хотя больше всего хотелось просто пойти, лечь в тёплую постельку и оказаться в его мягких надежных объятиях.
С трудом справляясь с собой, Эмирил отошёл на два шага назад, разрывая все наши соприкосновения. В какой-то момент мне захотелось подойти обратно, чтобы обнять его, но достаточно было всего одного взгляда на его невероятно уставшее выражение лица, чтобы понять, что это плохая идея. По крайней мере сейчас.
32
Я ушла из его комнаты и не видела Эмирила весь следующий день, который пролетел почти незаметно.
Вернувшись на свой факультет теоретики, я сразу же попала на пару с профессором Онэмом, который теперь каждое утро будет преподавать у нас основы боевой магии, а вечером — искусство самозащиты.
Что меня очень удивило, так это его ко мне снисходительность. Не было избиения, к которому я уже морально подготовилась, не было насмешек, даже наоборот — он ругался на всех остальных, а мне терпеливо всё объяснял и показывал. К слову, благодаря этому все остальные одногруппники тоже начинали всё понимать и быстрее входили во вкус.
Занятие серьёзно вымотало нас — магов, которые по сути к магии вообще не имели никакого отношения. Наши маленькие резервы были почти пусты, вследствие чего у всех болела голова и половину тошнило. Мне, наверно, было легче всех — на меня не кричали и многого от меня не требовали.
— Не надейся, что так будет всегда, — не удержался от комментария профессор перед тем, как мы покинули его, — это до тех пор, пока ты не восстановишься. Дальше пощады можешь не ждать.
Его высказывание заметно повеселило и приободрило остальных, из зала они выходили с улыбками, а я — недоумевающе нахмурившись.
Остальной день прошёл также интересно и познавательно, но не могу сказать, что всё это время я думала об учёбе.
Мысли мои то и дело улетали далеко, в преподавательское крыло, и крутились под дверью лорда Авереса. Мне было интересно, спит ли он ещё? И увидимся ли мы вечером? И так много хотелось у него спросить!
Я с трудом сидела на месте, заставляя себя сосредотачиваться на занятиях. А когда наступил вечер, я переоделась в чёрное платье без излишеств, купленное заботливым Киром, и нетерпеливо ходила по комнате, не в силах успокоиться и заставить себя чем-нибудь заняться.
Мне хотелось к Эмирилу, но останавливали мысли о том, что он может спать. Я талдычила это себе под нос и продолжала бродить по комнате.
Мне просто хотелось к нему. Я не знаю, с чем это было связано. Губы то и дело вспыхивали, вспоминая наш поцелуй — первый и такой чудесный. И щеки горели, храня на себе ощущение его прикосновений, а в животе танцевали танго смерти обезумившие бабочки. Не знаю, когда они успели завестись во мне, но им было хорошо.
И стало только лучше, когда раздался стук в мою входную дверь.
Я от неожиданности чуть не завалилась, споткнувшись, но устояла на ногах и поторопилась открыть. Когда я увидела стоящего в идеальном чёрном костюме Эмирила, мне захотелось кричать от счастья. Захотелось обнять весь мир и кричать, кричать, кричать… а потом петь и танцевать, так хорошо мне было от одного только взгляда на Эмирила Авереса.
И какое же у него всё-таки красивое имя!
— Привет, — улыбнулся он мне так тепло, как улыбается утреннее солнышко миру.
— Привет, — я улыбалась ему в ответ, не в силах отвести взгляд от его завораживающе мерцающих глаз.
— Как дела? — спросил лорд, не сводя с меня взгляда.
— Хорошо, — я чуть посторонилась, приглашая его пройти, — а у вас?
— У «тебя», Ивена, — мягко исправил мужчина, проходя в мою комнату.
Закрыв за ним дверь, я обернулась, чтобы мгновенно оказаться в его тёплых и удивительно надёжных объятьях. Мягких и одновременно с тем очень крепких. Осторожных, но уверенных.
Я подняла голову и мгновенно столкнулась губами с его губами — нежными и горячими. Удивительными. Такими заколдовывающими, что напрочь выбивало из головы все посторонние мысли.
Я и не думала, просто наслаждалась. Наслаждалась удивительными новыми ощущениями, наслаждалась его руками, скользящими по моей талии, наслаждалась твёрдостью его груди, к которой прижимала свои ладони.