– Привет, – говорит Ру, подходя ближе.
Фарид поднимает взгляд. Ру бросает взгляд на голову. Ее передергивает от ужаса. Череп раскололся, как арбуз, обнажив блестящее розово-серое мозговое вещество. У умершей темно-каштановые волосы до плеч, мокрые и спутанные. Под ее головой сверкает лужа крови. Ее лицо искалечено до неузнаваемости. Ру даже не может определить, есть ли в наполненных кровью глазницах глаза. Песчаные блохи и другие мелкие существа уже копошатся в открытых ранах. Возле головы лежит смятый красный дождевик. Он покрыт кровью. Лужа крови виднеется и под правым бедром. Легинсы порвались, обнажив глубокое отверстие в плоти. Чуть ниже виднеется раздробленная берцовая кость.
– Господи, – шепчет Ру.
– Многочисленные тупые травмы, – констатирует Фарид. – Как в автокатастрофах. Будет сложно определить, какое именно ранение вызвало смерть, – он смотрит на возвышающуюся над ними скалу, а потом снова на Ру. – Что ты здесь делаешь? Думаешь, она может быть жертвой Убийцы Бегуний?
– Сейчас уделяется повышенное внимание всем случаям, связанным с гибелью бегунов, – говорит она. – Когда в департаменте полиции узнали, что это женщина в одежде для бега, а ее возраст и обстоятельства смерти близки к другим жертвам, нам сразу же позвонили.
– Но у этой нет очевидных признаков сексуального насилия.
Ру снова бросает взгляд на умершую. Та в легинсах. Ключевое различие. Остальные были обнажены ниже талии.
– Что пока можешь сказать, док?
– Ну, это белая женщина. Как и остальные. Лет тридцати-сорока. Судя по трупному окоченению и пятнам, можно предположить, что смерть наступила восемь-двенадцать часов назад. Тупые травмы соответствуют падению с высоты этих скал.
Прикусив нижнюю губу, Ру рассматривает крошащиеся скалы из песчаника.
– Значит… она могла упасть оттуда… прошлым вечером или ночью?
– Да, я думаю, она пролежала здесь большую часть ночи, – он начинает собирать инструменты. – Я узнаю больше, когда она окажется на столе.
Фарид закрывает сумку и поднимается на ноги.
– Этот парень ее нашел? – спрашивает он, кивнув в сторону подножия лестницы, ведущей на скалы. Том Брэдли стоит там с напарником Ру, Тоши Харой. Брэдли укрыт серебристым одеялом, в какие заворачивают пострадавших.
– Да, – отвечает она.
– И это его красная куртка закрывала лицо умершей? – он кивает на пропитанную кровью вещь возле головы покойной.
– По его словам. Но он говорит, что увидел ее с обзорной площадки на скалах, спустился по этой лестнице, подошел, упал на колени на камни рядом с телом. А потом, как он рассказал, он поднял тело, вот так, – она показывает руками, – покачал его, пытаясь ее реанимировать, но потом понял, что она мертва.
Фарид поднимает бровь и смотрит на разбитую голову умершей.
– Он хотел реанимировать это? Каким образом? Сделать искусственное дыхание? Да при таких травмах вообще сложно понять, где там рот.
Она пожимает плечами.
– Он говорит, что снял куртку, покрыл ее лицо, чтобы защитить от дождя, и побежал домой звать на помощь.
Фарид пристально смотрит Ру в глаза. И тихо говорит:
– Остальных тоже накрывали.
– Лица остальных закрывали ветками и лесной грязью.
Он медленно кивает.
– Тем не менее накрывали.
– Док, пока что это скрытая улика. Не распространяйся.
– Похоже на что-то личное, – говорит он, снова глядя на лицо умершей. – Раскаяние. Вину. Стыд за какой-то проступок. Так прятать ее лицо.
– Да, история Брэдли не сходится. Дашь знать, когда ты сможешь ею заняться? Я бы поприсутствовала.
– Конечно. Я позвоню.
– Спасибо.
– Считай, что это свидание, – он ухмыляется. – Это единственный способ его с тобой устроить.
– Сколько раз мне придется повторять, что я счастлива в браке, доктор?
– Пока ситуация не изменится, – он хихикает и начинает пробираться по скользким камням к ступеням.
Ру становится не по себе, пока она наблюдает, как Фарид аккуратно шагает по пляжу. Ей пришлось работать усерднее многих – женщине, и к тому же темнокожей, – чтобы оказаться там, где она сейчас, и она держит частную жизнь в секрете. Никто не должен узнать о ее семейных проблемах. Но слова Фарида ее задевают. И задевают слишком сильно.
Над головой кричит чайка, и Ру снова поднимает взгляд на скалы. С мертвой ветки, торчащей из каменной стены, наблюдает ворон. Гораздо выше – над верхушками старых деревьев – кружит орел. Мать-природа, как и журналисты, знает о мертвеце.