— Знаем? — удивленно переспросил Пит.
— И кому же? — не менее удивленно пробормотал Боб.
— Начальничку отдела прессы и рекламы, — сказал Юп. — Нашему миляге Милтону Глассу.
ВЕТЕР УДАЧИ
На следующий день Первый сыщик поднялся рано. Спустившись в кухню, он, не дожидаясь дяди и тети, подогрел себе кашу, выпил стакан молока и вышел на улицу. Он собирался немного поработать в своей мастерской.
Денек выдался ветреный, поэтому сначала ему пришлось поправить на столике сдвинутые ветром листы жести.
Вообще-то миниатюрный «сыщицкий» фотоаппарат, над которым он корпел в последнее время, был им не к спеху. Просто когда руки были заняты, Юпитеру лучше думалось.
Вот и теперь, стоило ему разложить на столике крошечные детальки, мозг тут же переключился на события, связанные с серебряными кубками.
Некоторые моменты оставались совершенно непонятными. Юп и сейчас все еще был уверен, что Ногастик, который мчался тогда на своем мотоцикле в сторону киностудии, собирался встретиться с Балбесом и что они действительно хотели забрать с Девятой припрятанные кубки.
Но что делал Ногастик в такую рань на телестудии? Пришел часа за два до начала передачи, быстренько поднялся на лифте. Семнадцатого этажа на световой панели не высветилось — значит, он направлялся не в ту студию, куда им велено было всем явиться. На этом неизвестно каком этаже он пробыл очень недолго — буквально через пять минут Юп снова видел его в вестибюле.
Чем Ногастик занимался эти пять минут? Кого-то навещал? Кого же?
А при чем тут Милтон Гласс? С какой стати он приезжал за Пегги и Балбесом? Это на ночь-то глядя?
Если он пригласил их на ужин (что весьма сомнительно, Юп помнил, с какой враждебностью Балбес подначивал Гласса на съемке «Памятной встречи Плутишек»), почему бы ему тогда не подъехать прямо к дому Балбеса? Зачем он велел им тащиться на перекресток?
Это рандеву на бульваре очень напоминало сценку из фильмов про шпионов: все проделано с предельной быстротой и втайне. То есть, как говорят в этих фильмах, «проведена секретная операция».
Юп целых три часа пребывал в напряженных раздумьях и успел целиком собрать вожделенный «сыщицкий» фотоаппарат. Он представлял собой плоскую металлическую коробочку, чуть шире карманной расчески. Юп закрепил его с обратной стороны лацкана. Ну вот, теперь точно никто не заметит. Потом принялся акуратно просовывать крошечный объектив в пуговичную петлю, но от этого увлекательного занятия его оторвала вспышка светового сигнала над его столиком.
Через полминуты он уже пробирался по Второму тоннелю к люку, выходящему прямо в штаб-квартиру. Резко откинув крышку, Юп скоренько вылез и бросился к телефону.
— Юпитер Джонс слушает.
— Привет. Очень рад, что застал тебя. — Голос был до того ласковым и добреньким… Юп был уверен, что его обладатель ульгбается во весь рот.
— Мистер Гласс? — спросил Первый сыщик.
— Я просто друг, — сердечно проворковал голос, — друг Милашки Пегги. И мне бы очень не хотелось, чтобы с ней случилось несчастье. А тебе?
— Конечно, нет, — сказал Юп. — А почему, собственно, с ней должно что-то случиться? Где она сейчас?
— Какая тебе разница, где она, Толстячок? — голос был все так же сладок. — Пока ей ничего не угрожает. Но я хотел предупредить тебя, что ситуация может перемениться… — последовала коротенькая пауза, — если ты сегодня выиграешь приз. Ты все понял, Толстячок? Если ты это сделаешь, Милашка Пегги угодит в больничку и до-о-олго будет там лежать.
— Но позво… — начал Юп и замолк на середине слова, потому что в трубке щелкнуло и раздался, гудок.
Юп тоже повесил трубку и машинально уселся за стол.
У него в кармане лежал листок с адресами и телефонами, раздобытый вчера Гордоном Харкером. Юп снова снял трубку и начал набирать телефон Пегги.
Гостиничный администратор стал звонить Пегги в номер: так прошла примерно минута, после чего Юпитер услышал:
— Ее нет.
— А может, она вообще уехала от вас? — спросил Юп.
Но администратор уверил, что она не уезжала. И еще он вспомнил, что сегодня утром даже не видел, как она уходила, хотя ключ сдан, лежит в ячейке.
Юп вежливо его поблагодарил и повесил трубку. Минут пять он сидел неподвижно, нахмурившись и яростно теребя губу. Потом энергично замотал головой.
— Не-е-ет, это не Милтон Гласс, — тихо сказал он самому себе.
Не мог Милтон Гласс назвать его Толстячком. Ни разу еще Первый сыщик не слышал от улыбчивого рекламного шефа этой своей отвратительной клички. Юп, Юпитер — вот как тот обычно к нему обращался. Но если это не Гласс угрожал сейчас навредить Пегги, то кто-то здорово умеет подражать его воркующему голосу.