А тем временем на площадь стекается толпа.
Сюжет классический.
Отступление о судах Линча
«В квартале от всегда полного туристами далласского книгохранилища (оттуда раздались выстрелы, поразившие Джона Кеннеди) стоит старое здание окружного суда, сейчас в нем музей. В 1910 году группа мужчин ворвалась в здание суда. Накинув петлю на шею черного арестанта, обвинявшегося в сексуальном нападении на трехлетнюю белую девочку, они выбросили конец веревки из окна. Толпа за окном вытащила человека на улицу и, протащив несколько кварталов по Мейн-стрит, торжественно повесила его на арке».
Это не художественный текст. Историк Брайан Стивенс поставил своей задачей исследовать практику судов Линча. После пятилетних изысканий организация, которую он основал в Монтгомери, штат Алабама, составила поименный список из 3595 жертв «расовых террористических линчеваний» в двенадцати штатах американского Юга с 1877 года по 1950-й. Так что то, что я процитировал, — это, можно сказать, один из 3595 задокументированных эпизодов.
«Важно помнить, что повешения, сожжения и расчленения черных американских мужчин, женщин и детей, которые были весьма распространенным явлением в этой стране между Гражданской войной и Второй мировой, часто выливались в публичные мероприятия. Их анонсировали в газетах, они привлекали сотни и тысячи белых зрителей, включая выборных должностных лиц и видных граждан, которые настолько вовлекались в эти карнавалы смерти, что с нескрываемым удовольствием фотографировались со своими детьми на память на фоне искалеченных черных трупов». Это уже из передовой, которой «Нью-Йорк таймс» откликнулась на доклад исследовательской организации Стивенсона.
Суды Линча не объяснить с помощью таких слов, как бесчеловечность или садизм. Это была такая форма общественного правосознания, так что в некотором смысле они были нормой. Стоит зафиксировать, когда она пошла трещинами, и расистский произвол перестал быть безнаказанным.
…21 марта 1981 года в Мобиле, штат Алабама, организация «Объединенного клана Америки» линчевала девятнадцатилетнего Майкла Дональда. После тщательного расследования ФБР предъявило обвинение в убийстве трем членам клана. Двое получили длительные сроки заключения, а инициатора преступления суд приговорил к смертной казни. 6 июня 1997 года, после того как все возможности апелляции были исчерпаны, приговор был приведен в исполнение. Это был первый случай в Алабаме, когда белый был казнен за преступление против черного.
Он же в некотором роде — последний. Мать линчеванного с помощью адвокатов правозащитной организации предъявила обвинение в организации убийства самому Клану. Жюри присяжных — все белые — признало организацию ответственной за это преступление, в итоге суд постановил, что она должна выплатить 7 миллионов долларов. Во исполнение этого судебного решения обанкротившемуся Клану пришлось продать свою штаб-квартиру, что было равносильно самороспуску.
…А вот и самое свежее лыко в строку. Эту историю рассказала «Нью-Йорк таймс» в конце сентября.
Лэнг Керкленд «вернулась домой» в городок Эллисвилл, штат Миссисипи. Тут она родилась — 107 лет тому назад. Но однажды, когда ей было семь лет — ровно сто лет назад, отец только и успел сказать матери, что ему с другом грозит суд Линча и что они должны бежать немедленно, а ей с детьми следует оставить дом на рассвете утром… В Иллинойсе их встретили враждебные белые толпы. А в Огайо к ним в хижину заявились люди в ку-клукс-клановских балахонах. Их бег остановился лишь в штате Нью-Йорк, где в промышленном Буффало она и прожила весь свой век: вышла замуж за сталевара, родила девятерых детей… Однако еще раньше отец решил вернуться в Миссисипи и на этот раз не миновал суда Линча — говорят, у него была связь с белой женщиной.
Стосемилетнюю местную знаменитость встречал мэр Эллисвилла и национальная пресса.
Такая вот камерная история. Она же история века.
«Линчевания и эра террора определяли географию, политику, экономику и социальные характеристики черного бытия в США на протяжении XX столетия», — обобщает Стивенсон. Сенсационность его исследования заключалась не в открытии темы. Шок производила сама кропотливая попытка облечь стихию самосудов в статистику, а статистику персонализировать — задокументировать то, что было тьмой.